Закончив с супом, я потянулась к жаркому, принесенному Эльзой, нашей бессменной поварихой. Конечно, девушке не пристало столь открыто демонстрировать свой аппетит, но я понадеялась, что никто не заметит.
— А ты, Сильвия, чем занималась целый день? Сегодня я тебя не видела — вдруг спросила мама.
Я, пойманная на месте преступления, замерла, лихорадочно соображая.
— Читала тот роман, что ты мне советовала.
О чем он там был? Я не осилила и десятка страниц, повествование о добродетельной девушке, ставшей жрицей Создателя, показалось мне невыносимо скучным!
Мама с подозрением взглянула на меня:
— И что же тебе понравилось больше всего?
— Невероятная добродетельность Алисии, она так самоотверженно бросилась на защиту нищего! — с жаром ответила я, сложив руки на груди.
Мелисса тихонько хмыкнула, а у Эстер дрогнули уголки рта. Они знали, что я терпеть не могу читать книги по маминой рекомендации.
— А еще?
Я замялась, не представляя, что еще могла сотворить эта Алисия. О, наверняка того бедняка она накормила! Ответить не успела, мама вдруг прищурилась и повела носом:
— Почему от тебя пахнет дымом? Ты снова убегала к этому ужасному мальчишке?!
Мысленно я застонала. Я забыла побрызгаться духами! Теперь отпираться бесполезно… Мама заставит меня целую неделю сидеть дома и читать благочестивые романы!
— Сильвия! Ты глубоко огорчаешь меня.
Ее расстроенный голос и разочарование на лице задели меня, но я не отвела взгляда. Я привыкла быть самой неудачной дочерью. Эстер любила занятия по этикету и мамины истории про дам и кавалеров, Мелисса с охотой занималась рукоделием. И лишь я предпочитала прогулки по Острову и общение с отцом.
Упрямо сжав губы, я выпалила:
— Да, я ходила с Диком смотреть на новорожденных оленят! Это поинтереснее, чем читать про несчастную сиротку, которую обижает каждый прохожий!
Мама отшатнулась, со слезами на глазах глядя на меня. Я тут же прикусила язык, жалея о своей вспышке. Я снова расстроила ее… И почему я сначала болтаю, а потом думаю?
Я поднялась со стула:
— Мам, я вовсе не это хотела сказать…
Мои слова прервал громкий хлопок. Пентаграмма переноса в углу столовой засветилась ровным желтым светом, давая понять, что вскоре мы получим корреспонденцию.
Мама отвернулась, и я опустила плечи. Сейчас она не станет слушать меня, а не обнаружив писем, расстроится еще сильнее… Ну что мне стоило побрызгаться духами?!
Прошло несколько минут, и отец нахмурился. Что-то не так. Пентаграмма вдруг изменила цвет на ярко-синий, и вспышка ослепила нас. Когда зрение восстановилось, я изумленно ахнула. Вместо свертка с журналами в центре пентаграммы стоял незнакомый мужчина в неприметном черном сюртуке и штанах, заправленных в сапоги. Его волосы были рыжеватыми, а черты лица — тонкими. Отвернешься — и забудешь, как он выглядел.
Мама, схватившись за сердце, покачнулась, отец поддержал ее и хмуро уставился на гостя:
— Кто вы такой?
Впервые за двадцать лет изгнания на Ледяной остров явился человек.
Глава 2
Отец встал из-за стола, загородив собой маму и нас. Мелисса до боли вцепилась в мою руку. Незнакомец вышел из пентаграммы и огляделся. Вряд ли он решил собственноручно доставить нам корреспонденцию. Под ложечкой засосало от страха. Зачем бы он ни явился, теперь все изменится.
— Господин и госпожа Кэнн? — спросил мужчина, остановив взгляд на родителях.
Отец, побледнев, кивнул.
— Меня зовут Моррис Браун. Его Величество Роберт рассматривает вопрос о вашем помиловании. Мы можем поговорить наедине?
Мама громко ахнула, ее глаза закатились, и она провалилась в обморок. Отец, огорошенный словами гостя, едва успел подхватить ее и не дать сползти лицом в салат. Она бы никогда не простила себе такого позора!
— Идемте в мой кабинет, — произнес отец.
По его подрагивающим губам я видела, что он заметно нервничал, но пытался держать себя в руках. Эстер первая догадалась прийти ему на помощь и привела маму в чувство. Сообразив, как близка была к провалу, она сконфуженно улыбнулась и предложила Брауну чаю. Тот отказался, и родители увели его в кабинет.
Надо ли говорить, что мы трое, выждав пару минут, помчались следом? Шикая друг на друга, мы остановились возле двери и прислушались.
— Его величество надеется, что в эти годы вам всего хватало. Продуктов, вещей? — начал Моррис.
Я закусила губу от нетерпения. К чему эти расшаркивания? Переходи к делу! Мы же сейчас лопнем от любопытства! Глаза Мелиссы сверкали от возбуждения, даже обычно сдержанная Эстер раскраснелась и дергала пряди светло-рыжих волос, испортив прическу.