Он с благодарностью кивнул и встал, беря все еще горячий кофейник и взглядом указывая на тарелку с почти не тронутыми сладостями.
Глава 11
Наконец я смогла рассмотреть кабинет супруга, в который он меня перенес, и в котором я вчера нашла Норила перед нашей прогулкой.
— Ты можешь сесть за его стол, думаю, он не обидится, — пробормотал юноша, подходя к одному из стеллажей и доставая папку, на которой при ближайшем рассмотрении обнаружилась приклеенная бумажка, пестрящая восклицательными знаками. — Мне иногда помогают студенты, и вот здесь результаты их трудов, — он положил папку передо мной. — Писали ужасным почерком, так еще и ответы не на все вопросы даны. В общем, это надо разобрать и написать ответы заново. У тебя же почерк хороший?
— Учительский, — улыбнулась я, вспоминая, с какой любовью обычно заполняла классный журнал.
— Замечательно, — он налил мне кофе и поставил чашку передо мной. Я могла лишь улыбнуться тому, как он умудряется быть в нескольких местах комнаты сразу. Сейчас, например, он уже доставал другие папки. — Это все надо переписать, прошить и рассортировать по папкам по характеристикам обращений.
Я вздрогнула, когда передо мной оказалось еще четыре папки, испещренные восклицательными знаками. На лице Норила отразилась злорадная, полная ехидства улыбка, когда он смотрел на мое удивленное и не слишком довольное лицо. Я как-то не рассчитывала на столь внушительный объем работы.
Я посмотрела на помощника моего мужа — он был явно счастлив, что ему удалось избавиться от этой монотонной работы. Изначальное уныние сменилось робкой радостью, стоило мне открыть папку. Я поняла, какая удача мне улыбнулась. Это был шанс узнать что-то новое о своем супруге, который все еще оставался незнакомцем для меня.
После беглого ознакомления с документами я поняла: здесь собраны не только прошения к нему, как к должностному лицу и члену совета. Здесь было огромное количество корреспонденции из Зейрана, в том числе и просьбы разобраться в какой-то ситуации, покарать виновника и изменить решение суда.
— Норил, — сказала я, делая глоток кофе.
— А? — даже не поднимая глаз от своих бумаг, протянул он.
— Здесь много важной корреспонденции, что мне делать с ней? И далеко не на все даны ответы.
Юноша тяжело вздохнул, и на его лице отразилась печать страдания, смешанного с разочарованием.
— Даны ответы действительно не на все. На то, на что ответов нет, если ты сама не сможешь написать — просто отложи, я после посмотрю.
— Норил, я не об этом! — неожиданно для себя в своих словах я услышала злость. — Я говорю о том, что здесь много писем из его провинции, рассмотрение споров, попытка обжаловать решение суда, просьбы дополнительного финансирования, — я перекладывала бумаги. — Впрочем, на последние даны ответы. Возможно, его светлость должен знать обо всем этом?
Юноша усмехнулся и покачал головой:
— Я понял, о чем ты, — он потер переносицу. — Расар один, а прошений много, поэтому их читаю обычно я, когда у меня есть время — здесь нет срочной корреспонденции. Те письма, которые привлекают внимание, ложатся на стол его светлости с уже заранее заготовленным ответом.
— А если письмо не заинтересовало? — спросила я, хотя пока не понимала, как такое возможно, ведь от каждого ответа зависит судьба человека или даже семьи.
— Пишешь официальную бумагу о том, что обстоятельства обращения рассмотрены, и твой муж с ними полностью согласен. Я проверяю, достаю из ящика его печать и ставлю ее, а после документ отправляется просителю.
— А если ты ошибешься? — спросила я хмуро.
— Обычно не ошибаюсь. Необходимо иметь наметанный глаз и понимать, на что действительно стоит отвечать, но если ты подходишь к этому так, то ты можешь написать ответы на все.
Теперь глаз дернулся уже у меня — даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, сколько мне придется просидеть в кресле супруга.
— Тут работы не на один день! — я прикусила язык. Ну ладно я, а Норил постоянно разбирается с этими вопросами.
— И это еще далеко не все, — проворчал он, всем своим видом показывая, что надо заниматься делами, а не обсуждать их количество.
Я лишь сделала глоток кофе, отгоняя от себя посторонние мысли и слабость. Если я обещала помочь юноше, я должна это сдедать, да и надо признать — многие вопросы были интересными.
Несколько часов пролетели незаметно, но за это время я смогла сделать определенные выводы. Во-первых, судебная система работала не так уж и плохо. Как оказалось, к каждому подобному письму прилагались бумаги, позволяющие взглянуть на дело с разных сторон. Во-вторых, если все эти вопросы свалятся на голову одного дракона, он попросту не справится. И в-третьих, в каждой провинции свои порядки, всецело зависящие от правящего дракона. Их объединял совет и общие решения, касающиеся всего Ширасарна, но при этом они не могли вступить в войну со своим соседом.
Да, создатели совета были далеко не глупцами.
Я вздрогнула, когда на плечо мне легла горячая рука. Почему-то первой мыслью было: “Рано муженек вернулся”, но нет, это был Норил.
— Ты сидишь так почти всю ночь, а тебе нужно отдыхать, иди спать, — сказал он, пытаясь подавить зевок. Глаза у него были красные.
— Еще много осталось сделать, — пробормотала я. И пусть мне отчаянно хотелось оказаться в мягкой кровати, но и оставлять дела недоделанными совесть не позволяла. — К тому же, документы необходимо будет сшить.
— Если Расар узнает, что я заставил тебя работать…
Я не дослушала, что может быть в этом случае, и только фыркнула:
— Я не хочу сидеть дома и заниматься выбором туалетов, к тому же, с этим очень неплохо справляется Амолина. К тому же, его светлости не будет несколько дней, и я смогу сделать все, что ты мне поручил.
Мой взгляд был полон мольбы — я ощущала себя ребенком, у которого отбирают игрушку, заставляя идти спать. Увы, он только покачал головой и осторожно, почти не касаясь меня, отодвинул от стола кресло, в котором я сидела.
— Вот проснешься, и закончишь, если будет такое желание, — упрямо проговорил он.
Я вздохнула, но спорить не решилась — мне совершенно не хотелось, чтобы Норил забрал свои слова о том, что я смогу продолжить.
— Доброй ночи, — улыбнулся юноша, когда я уже стояла в дверях.
— А тебе удачно доделать дела, — сказала я, запоздало вспоминая, что хотела с ним поговорить, а вместо этого всю ночь просидела над делами.
Интересно, будь на его месте Расар, могли бы мы так же мирно, не обмениваясь колкостями и уничтожающими взглядами, просидеть так всю ночь? Почему-то при воспоминании о супруге на губах появилась улыбка, а еще тревога, настораживающая меня.
Я шла по длинным коридорам, осознавая, что этот дом постепенно перестает быть чужим для меня. Именно сейчас, когда из окон только начинали пробиваться первые солнечные лучи, у меня появилось навязчивое ощущение, что эти стены обладают сознанием.
Конечно я, как и любая жительница Ширасарна, была отлично осведомлена о том, что богатые господа могут привязывать к своим домам духов. Они следят не только за порядком в доме, но и порядком среди обслуги, не допускают воровства и сплетен, ведь что может быть беспристрастнее уже давно мертвой сущности?
Мысли перетекали из одной в другую весьма лениво, все же сказывалась усталость. Зайдя в спальню, я вздрогнула от того, как резко вспыхнуло пламя в камине, озаряя комнату хищной пляской теней. В первое мгновение мне показалось, что в комнате кто-то есть, но нет, это всего лишь сквозняк, ворвавшийся вместе со мной, так раздул гардину.
Давно я не ложилась на рассвете, но я забыла про плюсы столь позднего отбоя, ведь когда сил не остается, не остается и мыслей, раздирающих разум днем.
Едва избавившись от платья, я почти упала на кровать, запоздало подумав, что вокруг все напоминает мне о Расаре. Еще утром он необъяснимо злил меня, а сейчас мне отчаянно хотелось знать, что у него происходит. Я скосила глаза на узорчатый рисунок на запястье — не побледнел, а это значит — он жив.