В том, что разговор не закончен, я была уверена, разве что вернусь к нему я иначе, не упоминая Фрапа.
Держа в руках изящную своей простотой кружку, я вновь вошла в кабинет, в котором значительно похолодало. Поднимая ворот пальто, я подошла к окну, закрывая его, и посмотрела в сторону камина.
Внутри поднимался страх перед использованием собственной магии. Я боялась, что сила не отзовется на щелчок пальцев и руну, которую я мысленно должна нарисовать перед внутренним взором, и в тоже время я боялась, что нечаянно вложу в импульс чересчур много силы. Как за завтраком, когда потух не только огонь, терзающий стол и скатерть, но и все источники пламени в ресторане.
Огонь полыхнул, на мгновение ослепляя меня и зацепив каминную полку и даже обои, которые совершенно не хотели затухать сами собой.
— Да что это за неумеха? — дребезжащий голос, раздавшийся из стола, заставил меня подпрыгнуть и в который раз испытать стыд. — Наградили Боги внученькой…
Я, прикладной маг, не могу верно рассчитать силу магического импульса! Стыд.
— Хочу посмотреть на тебя.
Нет, если бы не обтекаемое предупреждение супруга и не слова, произнесенные Норилом, я бы, наверное, лишилась чувств или осыпала стол целым набором боевых заклинаний, но сейчас я планировала сделать иное — погасить огонь и после приступать к знакомству с дедушкой, вернее с тем, что он оставил после себя.
В комнате пахло гарью, и я кашляла, практически наощупь дойдя до закрытого окна и, несмотря на шум, когда я наткнулась на тяжелый стул, несмотря на дымовую завесу, в кабинет так никто и не постучал. Впрочем, о чем я думаю?! Здесь такое наверняка является если не абсолютно нормальным, то, по крайней мере, не является чем-то экстраординарным.
— Ну давай знакомиться, дедушка, — сказала я одними губами, опасливо открывая ящик стола и предусмотрительно отстраняясь.
Не шутили же мужчины про яд? Или… Может быть, розыгрыш? Проверять мне не хотелось.
Интересно, откуда он знает, что я его внучка? Слышал перепалку с Расаром, который до того успел поссориться с тетрадью по причине появления в его жизни меня?…
Увиденное никак не совпадало с ожиданием. Никаких клубов дыма, искр или изъязвляющего кожу яда. Обычная толстая тетрадь с рельефной монограммой на корешке и позолоченным срезом.
Нерешительно протянула руку и коснулась кожи, которой был обтянут дневник, никак не подающий признаков жизни. Присмотревшись к нему, я увидела абсолютно ровное магическое поле без намека на какую-то сложную магию. Просто защитные чары.
— Расар, — прошипела я, уже думая, что муженек на пару со своим помощником меня разыграл. Создать иллюзию голоса из стола не так уж и сложно. — Убью.
— Не нужно идти на крайние меры, — зашелестели страницы, и я едва не выронила тетрадь от неожиданности, ведь только что я уже смирилась с тем, что это розыгрыш. — Он, конечно, ящерица, но все же является твоим мужем.
Страницы зашелестели, открывая моему взгляду записи, зарисовки, и я заметила, что такое количество страниц никак не могло уместиться в такой тонкий переплет. Снова магия.
— Не хотелось бы мне, чтобы твоя жизнь была связана с членом Совета, — я нахмурилась от навязчивой мысли о том, что дневник не так уж прост, и это не обычный заговоренный сильным магом блокнот.
Я прищурилась и вздрогнула — увиденное разительно отличалось от ожидаемого. Юноша, стоящий у камина, был опутан тонкими нитями магии, соединяющими его с дневником. Он смотрел прямо на меня и ухмылялся.
— Ладно, — даже не соизволивший представиться “дедушка” поднял руки вверх. Интересно, он сам-то понимает, что уже мертв? — Не совсем неумеха, но все равно, учить и учить тебя.
— Ну так учите, — буркнула я, глядя в сторону дневника и размышляя, как лучше открыть его под пристальным взглядом, вернее, как объяснить свой порыв знакомства с исписанными страницами в тот момент, когда их автор стоит в нескольких шагах от меня.
Спрашивать как его зовут казалось мне не просто глупостью, но и верхом бестактности.
— Знаешь ли, немного не с руки, — он пожал плечами и с прищуром посмотрел на меня, внимательно, цепко наблюдая за мной. — Исол арн Фарсан, — я не сразу поняла, что он назвал мне свое имя. — Но мне куда больше нравилось, когда ты называла меня дедушкой.
Я едва заметно улыбнулась.
— Элианель, — смущенно пробормотала я.
— Я в курсе, — он фыркнул и прошелся по кабинету, останавливаясь у камина и рассматривая пострадавшие от огня обои. — Ты хоть знаешь, сколько им лет? — призрак поднял руки к небу, всем своим видом показывая, сколь сильно он сокрушен порчей имущества. — Я их еще живым видел! Их поклеили, когда я только обустроился в этом кабинете! Надо будет наведаться к их создателю. Они должны были быть огнеупорными. Халтурщик, — мне показалось, что после разговора с давно почившим заказчиком обои переклеят бесплатно. Если этот разговор состоится.
Странно. Лорд-протектор Алеадер сказал очень четко — все представляющее опасность было уничтожено. Или призрак не представляет угрозы? Но почему тогда Расар предупредил меня о характере дневника, ни словом не обмолвилвившись о возможном присутствии его автора?
— Они не знают, что дневник является моей дверью в мир живых, — он едва улыбнулся, заговорщицки и очень по-мальчишески. — Я использовал неизвестную им магию, а знакомые с магией Эшрахата отказались вмешаться, вернее попросту солгали, что не видят ничего опасного, хотя это правда — мертвым нет дела до дел живых.
— Но Вы здесь и говорите со мной, — осторожно заметила я. В том, что он сохранил хотя бы часть своих сил, я почему-то не сомневалась.
— Конечно, мне хотелось познакомиться с тобой. Да и убедиться, что ты не выросла… слабой, — последнее слово он сказал с презрением. — Навыков тебе, надо признать, не хватает, но это поправимо, и я даже готов дать тебе несколько уроков… По контролю своей силы.
Удивленно кивнув, я присмотрелась к мужчине.
— Ты хочешь услышать от меня, что случилось, — он не спрашивал — констатировал факт. — Меня убили, но я на них не в обиде.
— Что? — удивленно переспросила я, не понимая, как он мог желать смерти, ведь он вернул к жизни свою супругу, у них родилась дочь…
— Я видел, сколь отстраненной стала моя аршана, когда вернулась в мир живых. И не сразу осознал, что драконы не могут подчинить смерть. Наша стихия — огонь, жизнь. Ты никогда не думала, почему среди драконов с ярко выраженным даром не встречается сильных некромантов?
Я помотала головой и он кивнул, кажется признавая, что это не тема для размышлений молодой девушки.
— Наша магия по сути своей — жизнь, огонь согревает, дает защиту и освещает темный путь, каким бы сильным и уничтожающим не было заклинание, в его подтексте есть жизнь. Если творить боевую магию, обращаясь к приемам, используемым в древности, необходимо верить, знать, что на пепелище будет поле или лес, — он тряхнул головой, будто бы отвлекаясь от этих теоретических речей. — Магия Эшрахата абсолютно противоположна, они с детства узнают смерть и учатся не бояться ее. Аиша, так зовут твою бабушку, уходила все больше в себя, я не мог убить себя сам — прелесть древней магии, относящейся к членам совета — ее огонь поддержит в нас жизнь в любом случае. Убить ее своими руками я также был не в силах, дракон не может причинить зло своей избраннице.
— Но вы же всем сказали, что Ваше желание — вернуть к жизни основателей Ширасарна, — проговорила я удивленно, вновь ощущая себя поглощенной водоворотом чужих тайн, относящихся при этом непосредственно ко мне.
— У меня была такая идея, — сказал он. — Но это, на самом деле глупость, они были жестоки, и не смогли бы приспособиться к мирной жизни. Да и возвращаемся к тому, что дракона нельзя вернуть к жизни, да и я не хотел бы настроить против себя всех вернувшихся… и желающих вернуться за грань.