— Говорили, что лаэрд чудом успел тебя спасти, мастерски кнутом прямо из-под копыт выдернул. — с восхищением в голосе поведал мне о подвиге своего хозяина Фанас, а я невольно дотронулась до болезненного места на груди.
— То есть, сам ты мою семью не знаешь? — спросила.
— Нет, конечно. Я из Залесной. Да и потом, Становая — огромная. На трёх холмах раскинулась. Там только староста, деревенский казначей и опорник, что за порядком следит, поголовно всех знают: и старых, и малых. Им это для учёта нужно, по должности положено.
За разговором Фанас привёл меня в ужасное место. Начать с того, что с какого-то момента мои сапожки начали вязнуть в густой жиже под ногами, потом в нос ударила вонь и, наконец, когда мы совсем пришли и остановились, факел осветил жалкое строение с низким входом.
— Стой тут. Я сейчас. — сказал мне парень, сунув в руки факел и исчез во тьме.
Без него совсем жутко стало. Ещё и это «рох-рох-рох», «рох-рох-рох» где-то за стеной. Я, конечно, и в фильмах, и на картинках всяких свиней много раз видела… И свинину люблю… Но вживую мне в жизни как-то не пришлось сталкиваться с этими животными. Родственников в селе у нас не было. На даче соседи, если иногда, кроме кошек и собак, держали живность, то, чаще — кур или кроликов. Из окна поезда или автобуса, да и так иногда, в частном секторе, я много раз видела коров, телят, коз, гусей. Но вот живых свиней… на глаза не попадалось. Хотя, кажется, в детстве мама водила в зоопарк и там был домашний уголок… Но я плохо помню.
В общем, не по себе мне было этот «рох-рох» слышать. Не представляю, что нужно со свиньями делать. Точно знаю, доить их, как коз или коров, не нужно, уже хорошо. Понятно, что кормить придётся. Надеюсь, мне скажут, чем именно и где это брать.
Фанас появился внезапно с огромной охапкой соломы, со скрипом отворил ногой дверь унылого сооружения и нырнул в невысокий прямоугольный проём, как в чёрную дыру.
— Иди сюда! — позвал он меня.
«Господи, за что?!» — безмолвно вопрошала я, устраиваясь на ложе из колючей соломы, которое устроил мне Фанас за низкой деревянной загородкой, под стеночкой, в самом чистом и защищённом от сквозняков месте отвратительного сарая.
— Спи, Еля. Завтра у тебя трудный день. — ласково сказал мальчик, снимая с себя телогрейку и накрывая меня ею.
Я провалилась в сон мгновенно, и всю ночь видела волшебные сны из прежней жизни.
А наутро начался кошмар. Растолкал меня мужчина, от которого пахло намного хуже, чем от свиней. Он представился свинопасом, назвал себя моим старшим на ближайшие две недели и грубо приказал пошевеливаться. Да что же это такое! Ни умыться, ни в туалет нормально сходить…
Едва я поднялась на ноги, начальник-вонючка ткнул мне в руки нечто похожее на лопату.
— Ступай за мной! Учить тебя буду. — потопал мужчина к выходу из сарая.
И я послушно последовала за ним, волоча за собой непонятный инструмент, сделанный в форме буквы «т» с длинной-предлинной деревянной ножкой и железной поперечиной. Мой «учитель по свинскому делу» назвал его — секач. Довольно мощная плоская железка внизу крепкого черенка была сделана в виде ровной прямоугольной пластины, остро заточенной снизу.
Во дворе старший кивнул мне на длинное и узкое деревянное корыто с очень толстыми стенками и пару старых расхлябанных вёдер возле него, открыл круглый люк за сараем, который вёл в яму, полную крупных кабачков, тыкв и ещё чего-то, и показал, что нужно делать.
Ну что сказать про эту работу? Это не то, чем я бы хотела заниматься всю оставшуюся жизнь, мягко говоря.
Сначала я не меньше часа добывала из ямы кабачки, тыквы и прочее, складывала овощи в вёдра и относила их в корыто.
Потом, когда безразмерная деревянная ёмкость была, наконец, наполнена, я секла всё это добро, стоя над корытом и работая тяжёлым секачом, как тупая гильотина: вверх-вниз, вверх- вниз, подняла-уронила, подняла-уронила. До изнеможения. Пока не подробила все кабачки и тыквы на мелкие кусочки. Чтобы хрюши не подавились, что б их…!
Надо заметить, что всю эту работу я выполняла под противный непрекращающийся пронзительный визг голодных свиней из сарая и не менее мерзкие окрики начальника — вонючки: «пошевеливайся!», «не спи!», «живее!».
Хуже всего оказалось кормить этих животных. По примеру старшего, я наполнила ведро овощной крошкой и понесла в сарай, чтобы культурно высыпать свиньям подготовленную еду в специальные кормушки, прибитые изнутри загородки к деревянной стенке.
Мало того, что мне было тяжело поднимать полное ведро на высоту перегородки, чтобы перекинуть его над кормушкой, так ещё и голодные хрюшки так сильно бились своими огромными тушами о загородку, в нетерпении, что у меня никак не получалось высыпать им еду куда надо. Вываливала абы как: на головы, на пол… И ничего эти свинки не миленькие, как в мультиках. Глазки крошечные, злые, пасть огромная, прожорливая, а пятачок и не пятачок вовсе, а пятачище на пол морды! И визжат, визжат, визжат… Негромко хрюкают только, когда жрут.