– Ты как моя бывшая, – сердито сказал Серега. – Скажешь ей одно слово, а она тебе в ответ десять. Нужно побыстрее сваливать отсюда, пока Жердин не передумал, и нас не догнали. Уж очень он тобою недоволен.
– У нас с ним взаимные чувства. Единственный мент (да и тот в отставке), которого я могу терпеть, это ты, Плат. Не дуйся, шучу… Ну не люблю я легавых и все тут. И не только их, но и всех начальников. У меня другой менталитет. Мое кредо – полная свобода личности.
– Ты анархист, – буркнул Плат. – Махновец.
– Возможно. Не спорю. А что касается медленной езды, то сейчас мы вообще остановимся. Вот здесь. Очень даже уютный уголок. И машина спрятана от любопытных глаз, и дача Кирика отсюда видна как на ладони.
– Зачем она тебе? Что ты там хочешь увидеть?
– Тех, кто грохнул Кирика.
– ?…
– Похоже, Жердин совсем тебя затупил. Кто мне недавно говорил, что тут кругом видеокамер, как грязи? То-то. У тебя бабки есть?
– Да.
– Сколько?
– Рублями примерно пару тыщ…
– Рубли оставь, – сказал я нетерпеливо. – Я имею ввиду «капусту».
– Долларов триста-четыреста…
– Давай их сюда. Надеюсь, хватит.
– Что ты задумал?
– Видишь, вон видеокамера торчит? Большая.
– Ну, вижу.
– Она нацелена прямо на дачу Клычкова. Там как раз поворот дороги и хорошо видны все проезжающие машины. Уверен, что эта камера не только подглядывает, но и записывает увиденное. И устройства для записи, скорее всего, находятся на пульте охраны этой виллы. – Я похлопал ладонью по кирпичному забору, возле которого припарковал свою «девятку».
– Намереваешься уболтать охранников? – сообразил Плат.
– Возьму их если не мытьем, то катаньем, – сказал я, зловеще ухмыляясь.
– И не думай! – подскочил, как ужаленный, Серега, хорошо знакомый с моими «методами» улаживания споров и конфликтов. – Иначе точно загремишь под фанфары.
– Да ладно тебе, я пошутил. Постараюсь обстряпать все в лучшем виде. А ты сиди здесь и бди. За рулем. Машину держи под парами, чтобы сразу с места в карьер, ежели что.
– Стас, я тебя очень прошу…
– Да понял я, понял. Согласен – нам лишний шум ни к чему. Все, отчаливаю…
С этими словами я покинул салон «девятки» и пошагал вдоль забора к воротам. В отличие от остальных, они были кованы – как в Зимнем дворце. Может, потому, что дача была расположена в глубине территории, и от нескромных глаз ее закрывал строй голубых елей.
Красота…
Я подошел к воротам и крикнул:
– Ау, люди! Впустите бедного пилигрима, который идет в Иерусалим поклониться гробу Господню.
– Чего? Какой такой пилигрим?
Детина возник передо мной по другую сторону толстенных кованых прутьев словно сказочная Вещая Каурка перед Иваном-дураком.
Мне был хорошо знаком такой тип людей. Они обладают бычьим упрямством – до поры, до времени, а когда припекает по-настоящему, то мгновенно становятся похожими на маленьких детей, готовых спрятаться от опасности под мамкину юбку. Их нельзя назвать дебилами, хотя многие из них отстают в развитии. Просто они НЕ ТАКИЕ, как все.
– Есть разговор, парниша, – сказал я, приветливо улыбаясь.
– Проваливай отсюда… пока трамваи ходят, – неприветливо ответил детина. – Иначе собак спущу.
Он был вооружен помповым ружьем, но держал его неумело. Наверное, в охрану парня приняли недавно, и он мало упражнялся с огнестрельным оружием. И то верно – зачем оно ему? Разве что ворон пугать.
Обычно такую, с позволения сказать, охрану держат от воров. На что-то серьезное штатские охранники не способны. Поэтому им и платят по минимуму – только для поддержки штанов.
На этом я и построил свой расчет.
– Хочу сделать с тобой ченч, – продолжил я невозмутимо, будто и не слышал, что сказал мне парень. – То есть, обмен, – спохватился я, вовремя вспомнив, что детина, скорее всего, языкам не обучен.
Я достал из брюк стодолларовую купюру и многозначительно помахал ею в воздухе, как флажком.
– Чего менять-то? – В маленьких глазках парня вдруг вспыхнул жгучий интерес.
– Мне нужна кассета камеры слежения за последние сутки.
– Низзя! – отрезал детина.
– Так бы ты и сказал, что мало, – благодушно ухмыльнулся я в ответ, и вынул из кармана второго «зеленого» Франклина. – Но это финишное предложение. Двести баксов – и ни цента больше. Думай, Федя, думай… Сам знаешь, эта «капуста» в огороде не растет.
Парень быстро-быстро замигал рыжими ресницами. Наверное, это у него так совершался усиленный мыслительный процесс.
– Ты это серьезно? – наконец спросил он, облизав пересохшие губы. – А зачем тебе?
– Надо, – ответил я кратко.
– Понял, – ответил охранник. – Обожди, счас принесу.
– Кота в мешке, – сказал я резко. – Мне нужно точно знать, что это именно та кассета.
– Ну тогда, это, заходи, – решился охранник, не спуская глаз с двух зеленых бумажек, которые я держал перед собой как верующий свечку. – Тока смотри!… – Он потряс ружьем, вовремя вспомнив, зачем его приставили к воротам.
– Заметано, – изобразил я потрясающую искренность. – Никаких глупостей. Мне требуется только кассета.
Видеокамер было четыре. И все в рабочем состоянии, судя по светящимся экранам мониторов.
Помещение охраны оказалось небольшим, но уютным – новая офисная мебель, мягкие креслица, на стене две картины – литографии. В углу – сейф для оружия и доска с ключами.
– Ты, это, давай быстрее, – сказал детина, с тревогой посматривая на окно, откуда открывался вид на дорожку, ведущую к даче. – Тебя какая камера интересует?
Жлоб, подумал я благодушно, догадавшись, что волнует парня. Видимо, его напарник куда-то отлучился, и он ждал его с минуты на минуту. Делиться не хочет, понял я страдания охранника. Это и к лучшему. Что знают двое, то знает и свинья…
– Ента, Федя, – ткнул я пальцем в экран одного из мониторов.
– Я не Федя, – надул губы мой визави.
– Извини, это к слову…
Нужную кассету детина нашел практически мгновенно; ее недавно сменили и она лежала на виду. Быстро поставив кассету на воспроизведения, я убедился по дате и времени записи, что это именно та, которую я жаждал заполучить.
– Держи, – ткнул я в потную ладонь парня доллары, и поторопился покинуть помещение охраны. – Спасибо, дружище, – сказал я, очутившись за воротами. – И прими мой совет: мы друг с другом не знакомы. Усек?
– А то, – весело ответил детина.
Он стоял, засунув руку с баксами в карман. Наверное, боялся, что они улетучатся, упорхнут вслед за мной.
– И еще одно… – Я приблизился к воротам и многозначительно продолжил почти шепотом: – Если вдруг тебя начнут спрашивать насчет этой кассеты разные людишки, в том числе и менты, прикинься валенком. Ничего не знаю, никого не видел, не помню, и вообще эта камера почему-то не работала.
Мне вдруг стало его жалко. Несмотря на внушительные габариты, парень был, в общем-то, пацаном несмышленым. Если то, что мы с Платом предполагали, записано на этой кассете, то детинушку запросто могут отправить на дно раков кормить – чтобы не наболтал лишнего.
Скорее всего, у тех, кто штурмовал дачу Кирика, не было времени сделать «зачистку» по всей форме. А может, просто не додумали.
Но я был уверен, что к этому вопросу они обязательно вернуться. Если, конечно, начальник у них с головой.
– Запомни накрепко – хочешь жить, держи язык за зубами, – предупредил я напоследок.
И быстренько отвалил. Потому что мне не хотелось наблюдать за метаморфозами, которые начали происходить с толстощекой физиономией охранника. До него только сейчас начало доходить, в какое дерьмо он вляпался, и как дешево продался.
Но если мои предупреждения прозвучали для него пока лишь звоночком, а не набатом, то по части денежного вопроса детина понял, что здорово продешевил.