Да и стоит ли винить Исайю? Она тогда была краснеющей дебютанткой, а он — зрелым, опытным мужчиной. И подойти к нему она решилась по одной причине — мама всегда с теплотой отзывалась о нем и о его матери.
Подругу матушки Фелиция не помнила, зато помнит рассказы о том, как две девочки росли вместе, словно сестры. Нет необходимости читать письмо, Фелиция и без него верит, что матушка искренне желала выдать одну из своих дочерей за сына ее дорогой Джульетты Скарсфелд. До того как родители погибли десять лет назад в дорожной катастрофе, она часто слышала о заветной мечте матушки.
Но до настоящего момента дело не шло дальше разговоров.
Когда на балу ей показали лорда Скарсфелда, она долго смотрела на него во все глаза, помня сказанное мамой, воображая, как бы та радовалась, представляя ему своих девочек и планируя сватовство.
Да, виконт скользнул по ней взглядом и не задержался даже на мгновение, но это ничего, ей совсем не больно. Точно так же он поступил с Джинни, и от этого — удивительно — Фелиции стало немного легче.
— Вы же понимаете, что выраженную в этом письме волю необязательно исполнять, — продолжал Питер.
— Возможно, но ведь мама так этого хотела, — ответила Корнелия.
— Но ведь она не думала, что мы будем всерьез относиться к этому после стольких лет. — Джинни была так растерянна, что не смогла сдержать дрожь в голосе.
Корнелия вздохнула и пожала плечами, явно предлагая смириться. Конечно, ей нечего беспокоиться, она ведь обручена и недоступна для виконта.
— Брак, заключенный между представителями наших фамилий, как нельзя лучше дает возможность выразить уважение предкам.
Верно, но не слишком ли это радикальный способ?
— Печально знать, что мамина подруга скончалась. — Яркие синие глаза Корнелии потускнели. — Я помню, она часто бывала у нас в гостях с маленьким мальчиком. Правда, до того, как вновь вышла замуж.
— Не стоит удивляться, что ее сын вырос затворником. Он с детства был нелюдимым. — Последовал протяжный вздох, который Джинни даже не пыталась сдержать.
— Кого из моих сестер он желает заполучить, Питер? — поинтересовалась Корнелия, причем в глазах ее мелькнуло скорее любопытство, нежели тревога.
В саду стало неожиданно тихо, кажется, даже ветер замер в ожидании ответа.
О нет, это ведь не могла быть Джинни! Она слишком робкая для такого человека, как Скарсфелд, точнее, для такого, каким они его запомнили. Хотя, конечно, стеснительные и робкие девушки пользуются спросом на рынке невест не меньшим, чем бойкие и кокетливые. Пожалуй, если виконт их помнит, вероятнее всего, выберет Джинни. Так сделал бы любой мужчина.
— Кого же он выбрал, Питер? — не сдержалась Фелиция. Напряженное молчание не может длиться так долго. Казалось, над ними завис меч, пусть уж он опустится скорее, и ожидание закончится.
«Молю, пусть это будет не Джинни», — твердила про себя Фелиция.
Джинни натура тонкая, она может не справиться с отчаянием.
— Видишь ли, он предоставил выбор нам, точнее… вам.
Он перевел взгляд с нее на Джинни.
— Мы не будем торопиться и непременно примем верное решение, — заявила Фелиция, взяла сестру за руку и крепко сжала. — Нет необходимости делать это сейчас.
Она была готова принять роль мученицы ради сестры, однако ее ноги отказывались слушаться.
Питер встал и прошелся по садовой дорожке, наткнулся на небольшой камень, с силой ударил по нему, и тот отлетел прямо в ствол дерева.
— К сожалению, — пробормотал он, не поднимая глаз, — времени у вас нет. Лорд Скарсфелд просит одну из вас скорее прибыть в Уиндермир.
Питер поднял голову. Теперь он смотрел только на Фелицию.
Конечно, все уже решили, что эта роль для нее. Даже она сама понимала, что это единственный шанс выйти замуж, и только потому, что лорду Скарсфелду все равно, кто станет его супругой. Важно лишь, чтобы она была Пенниджонс. Видимо, виконт, как и она сама, страстно желает исполнить волю покойной матери.
О, она почти физически ощущала, как мама взволнованно смотрит на нее сверху. Мама скончалась до первого сезона Фелиции, но, определенно, почувствовала — или как это там называется у мертвых, — что средняя дочь не сможет найти мужа.
Многие сочтут, что она должна благодарить Бога за возможность создать семью. Положение старой девы всегда унизительно, его надо стараться избежать любым способом. Фелиция убеждала себя, что пока ей это не грозит и у нее все в порядке.
Но ведь пройдет время, сестры и кузен найдут пары, у них родятся дети, станут бегать по дому и весело смеяться, а ей предстоит сидеть в кресле и вязать носки племянникам и племянницам. Воображение очень живо представило ей картину безрадостного будущего.