Что было довольно приятно. Я настолько привык говорить такого рода вещи перед телевизионщикам, что меня, так или иначе, уже ничего не выводило из равновесия. Все, что они хотели, это чтобы я был яркой точкой на их шоу и только. Для них я был легко заменяемой деталью, винтиком в гребаной машине СМИ.
И это смертельно мне надоело. Было так хорошо, поговорить с кем-то, кто тебя просто слушает, а не думает только о том, как играть на аудиторию.
— Таким образом, в конце концов, — говорил я, — мы несемся в казарму, и что же мы видим?
— Что? — спросила она, улыбаясь.
— Маленький Джон, привязанный к чертовой кровати, кричит: «Британцы наступают! Британцы наступают!
Она хохочет, а я улыбаюсь ей. Это была одна из моих лучших историй, такая забавная, над которой невозможно было не рассмеяться. Я не рассказывал ее на телевидении, так она была чистой правдой, и я хотел сохранить некоторые истории только для себя.
— Ты говоришь о войне, как о чем–то веселом.
— Не-а. Война – это совсем не смешно, — я улыбнулся ей, наклоняясь ближе. — Веселье сидит сейчас здесь рядом с тобой. Одно удовольствие представлять твою киску на моем рту.
— Какое развлечение тебе нравится? — спросила она, улыбаясь в ответ.
— Это самое. Нет ничего лучше, чем входить в мою жену снова и снова.
— Ты не знаешь, — сказала она, все еще улыбаясь и не отстраняясь от меня.
Я придвинулся ближе. Я мог практически почувствовать ее запах, ощутить ее вкус. Я вспомнил тот поцелуй и осознал, что снова хочу его повторить.
Она чуть-чуть склонила голову на бок, приоткрыв губы. Язык ее тела кричал мне о том, чтобы я взял ее прямо здесь и сейчас, целовал крепко и грубо, сделал ее своей.
— Нэш Белл?
Я поднял голову, нахмурившись. На соседних стульях сидели две высокие, стройные блондинки. Они выглядели как модели, пытающиеся завоевать город, и несколько недель назад это был бы мой тип женщин. Если бы они прервали меня тогда, то я забрал бы их обеих с собой домой и трахал до потери пульса.
Но сегодня они просто бесили меня.
— Да? — спросил я.
— Боже мой, ничего себе. Это действительно ты! — воскликнула девушка. — Видишь, Люси. Я же тебе говорила!
— Э-э, привет, Нэш, — сказала Люси, улыбаясь мне.
— Что я могу сделать для вас, девочки?
— Ой, я не знаю, может, купишь нам выпить?
— Да, Нэш. Я бы хотела познакомиться с тобой, — пролепетала Люси.
— Нет уж, спасибо, — проворчал я. — В другой раз.
Первая девушка надулась.
— Давай.
Я нахмурился.
— Я сказал: «Нет, спасибо».
— Ты не хочешь провести немного времени с нами? — спросила Люси.
Я вздохнул и посмотрел на Селену.
— Пошли, — сказал я, вставая.
Я бросил несколько купюр на стойку бара, более чем достаточно, чтобы с лихвой покрыть стоимость напитков и даже больше. Селена встала и последовала за мной.
Мы вышли в ночь.
— Почему мы ушли? — спросила она меня.
— Нам было бы некомфортно там оставаться, — ответил я.
— Но почему? Эти девушки отстали бы от тебя.
— Со временем, — согласился я, — Но они сломали лед. Другие люди стали бы подходить к нам, просить автографы и дерьмо, вроде этого.
— Ладно, — сказала она. — Чем ты хочешь заняться?
Я схватил ее за талию и притянул к себе. Она готова была запротестовать, но я ей не позволил.
Вместо этого, я крепко поцеловал ее, не позволяя жалобам вырваться наружу.
На секунду я подумал, что она могла бы оттолкнуть меня. Если бы она это сделала, ладно, я бы отпустил ее. Я бы позволил, чтобы между нами оставались только деловые отношения. Я не стал бы пытаться трахнуть ее, хотя сильно этого желал. Она ответила на мой поцелуй, обвив руки вокруг меня, прижимая свое тело к моему.
И этот поцелуй был чертовски правильным. Он послал мурашки по коже, сделав мой член тверже, чем гранит. Если бы мы были сейчас одни, то я взял бы ее прямо здесь и сейчас.
Вместо этого я отстранился и пошел по улице, держа ее за руку.
— Такси! — заорал я.
Машина остановилась, и мы сели в нее.
Она посмотрела на меня, ее рот был слегка приоткрыт, весь язык ее тела просто вопил о сексе.
Глава пятнадцатая: Селена
Не знаю, что я делаю. Секунду назад мы еще сидели в баре, пили и болтали, а теперь он уже распахивает дверь, целуя меня в шею, стягивая с меня платье.
Он был так чертовски обаятелен. Сидя в баре, я совсем потеряла счет времени, пока он рассказывал мне истории о своих военных буднях. Они были смешные, грустные, напряженные, и я, в конце концов, поняла, почему Америка полюбила его. Он притягивал к себе, как магнит, и я чувствовала себя великолепно, находясь сейчас рядом с ним, просто болтая обо всем.