Я опрокинул в себя виски и секундой позже, особо не задумываясь, последовал за ней. Стюардессы были заняты разговорами с другими пассажирами, и поэтому, когда Селена собралась выходить из уборной, я затолкал ее обратно внутрь.
— Эй! Какого черта? — сказала она.
Я закрыл дверь и запер ее.
— Что ты делаешь? — спросила она снова.
— Послушай меня, — зарычал я на нее. — Я не знаю, почему ты так зла, но сейчас мы изображаем женатых людей. Так что завязывай и улыбайся.
Она посмотрела на меня.
— Ты действительно не понимаешь?
— Нет. Ты просто в плохом настроении.
Она раздраженно вздохнула.
— Нет, придурок. Потому что ты не защитил меня перед папарацци.
— Что?
— Про пенис. Это было непристойно и неуважительно, а ты сыграл на этом.
Я смотрел на нее в течение нескольких секунд.
— Хорошо. Ты права.
Она моргнула.
— Правда?
— Что я могу сказать? Ты, на хрен, права. Но ты была зла и до этого.
— Ты вел себя как мудак этим утром, — сказала она.
— Едва ли. Тебе было неловко, а я не очень хотел иметь дело с этим дерьмом.
— Ну, да. Может, я и чувствовала себя неловко. Это ведь только бизнес?
Я прижал свое тело к ее. Мы были втиснуты в небольшой уборной самолета, так что бежать было некуда. Я почувствовал, как она чаще задышала, и мой член стал каменным. Я продолжал думать о той ночи, о том, какой был прекрасный трах, как я вонзал в нее свой член по самые яйца.
— Мне плевать на это дерьмо, — сказал я. — Мы трахались и все. Ты хочешь, чтобы между нами был только бизнес? Ладно, но я хочу почувствовать, какая ты мокрая прямо сейчас.
— Я не мокрая, — сказала она.
Я прижал ладонь к ее животу, и она закусила губу, глядя мне в глаза. Я смотрел в них и не спеша опускал свою руку вниз под пояс ее джинсов, достигнув ее нижнего белья.
— Ты уверен, что хочешь сделать это? — спросила она.
— Я уверен, твою мать, что ты мокрая, — ответил я, добравшись до ее киски.
И оказался прав: она была мокрой. Селена глубоко вдохнула, как только я коснулся ее, нежно потирая ее бугорок.
— Придурок, — произнесла она. — Мы не можем этого сделать.
— Нет? — прошептал я ей на ухо, просовывая свою руку в ее трусики и найдя ее клитор. — Ты ведь так не думаешь?
— Нас поймают.
— Ты собираешься кончить, — сказал я. — Потому что ты, на хрен, нарываешься на это, не так ли?
Она задышала глубоко, явно стараясь не застонать, когда я начал тереть ее клитор, делая грубые круги на ее опухшей киске. Ей это нравилось. Я чувствовал, как ее тело реагирует, и она схватилась за мои руки.
— Тебе нравится, когда я тру твой клитор, — прошептал я. — Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул грубо и жестко, но я не собираюсь этого делать. Я планирую, чтобы просто кончила прямо сейчас.
— Нэш, — прошептала она, — нас поймают.
— Кого это еб*т? — спросил я. — Единственное, что я хочу, это посмотреть на твое лицо, в то время как мои пальцы будут находятся в тебе на высоте двадцати тысяч футов.
— Черт, — выдохнула она, когда я скользнул пальцами глубоко внутрь нее. — Вот дерьмо, Нэш. Твою мать. Нас поймают. Мы должны остановиться.
— Должны, но не собираемся, — ответил я. — Я люблю эту гребаную киску. Мне нравится, к чертям собачим, как она намокла. Черт, девочка, ты изливаешься на мои пальцы. Ты хочешь кончить так сильно, как я того желаю.
Я начал трахать ее киску своими пальцами, не теряя времени. Я хотел столкнуть ее в пропасть быстро и жестко, заставить ее кончить на мои пальцы.
— Дерьмо, — произнесла она, задыхаясь. — Я веду себя слишком громко.
— Ты себя не можешь сдерживать, — сказал я. — Ты не можешь быть тихой, когда я рядом. Я делаю тебя мокрой и правильно трахаю твою киску.
Она вцепилась зубами мне в плечо, и я заворчал. Хотя было больно, но это сделало меня еще более твердым. Она не отрывала свой рот от меня, подавляя тем самым все звуки, и я с уверенностью мог сказать, что она хотела бы сильно кончить. Она стонала через сжатые челюсти, а я продолжал терзать ее киску, потирая клитор и трахая пальцами взад-вперед, подталкивая Селену все ближе и ближе к кульминации.
— Кончай, девочка, — прошептал я. — Тебе же нравится, когда я обрабатываю эту киску пальцами. Ты такая грязная девчонка, кончающая в самолете.
Я продолжил работать над ее киской, мои пальцы входили и выходили из нее. Она была совершенно мокрой, и вся потекла, а я представил себе, как было бы чудесно вонзить свой член глубоко в ее уютное местечко. Вместо этого, я хотел получить ее, заставить кончить, сделать ее, на хрен, своей.
— Все правильно. Кончи для меня, Селена, — прошептал я. — Кончи на меня на высоте двадцати тысяч футов. Ты, дрянная девчонка, позволила мне трахнуть твою киску пальцами. Кончи красиво и сильно для меня.