— Мне надо домой, — пробормотала я.
— Я понял, — сказал он.
И когда он обнял меня, слезы полились ручьем из моих глаз, я не могла их остановить. Я рыдала на его груди, а он не сказал ни слова.
Потребовалось несколько часов, прежде чем я смогла прийти в себя и начать связно думать.
— Не беспокойся насчет полета, — сказал Нэш. — Я позабочусь об этом.
Я упаковывала вещи в отчаянии, практически бросая все в чемодан. Я едва обращала на него внимание.
— Ты вылетишь следующим рейсом. Возвращайся, как только сможешь.
Я кивнула.
— Хорошо.
Я двигалась, как в тумане, пока Нэш смотрел на меня, молча оценивая мое состояние. Я понятия не имела, о чем он сейчас думает, о чем я размышляю сама, или о том, что может случиться. Я была способна думать только о своем отце, моем бедном больном папочке.
Никогда не думала, что могу потерять его. Конечно, я знала, что он был болен, понимала, что он был очень плох, но до сих пор все это не казалось таким реальным. Никогда не представляла себе, что может произойти нечто подобное с моим непобедимым отцом. Я до сих пор во всех деталях помнила, как он смеялся, как учил меня кидать мяч, кататься на велосипеде, ловить рыбу. Он брал меня к ручью, расположенному возле нашего дома, и позволял мне делать вид, что мы рыбачим, хотя ничего не ловили. Он всегда улыбался, всегда смеялся.
Я не могла себе представить, что больше никогда не услышу его смех.
— Селена, — сказал Нэш. — Эй.
Я посмотрела на него.
— Да.
— Ты уставилась в пространство.
— Извини.
Он посмотрел на часы.
— Мы должны доставить тебя в аэропорт.
— Конечно.
Я бросила несколько вещей в сумку. Он взял и отнес первый чемодан вниз, а, вернувшись минут через десять, взял в руки и сумку.
— Готова? — спросил он. — Следующий рейс через два часа. Мы успеем доставить тебя туда, если выедем сейчас.
— Конечно, — ответила я.
Мы вышли из комнаты. Ливи встретила нас на улице, стоя возле машины.
— Селена, — сказала она, — мне так жаль твоего отца.
— Спасибо, — произнесла я.
Она взяла меня за плечи, серьезно глядя на меня.
— Если я могу чем-то помочь тебе, пожалуйста, скажи, и я все сделаю.
Я моргнула, удивившись. Она никогда не уделяла мне много внимания, и даже вела себя так, словно не замечала меня вовсе, а теперь она предлагает свою помощь? Я не понимала ее, и вероятно, никогда не пойму, но сейчас ее слова много значили для меня.
— Спасибо, — сказала я.
Она кивнула, а потом отвернулась. Я влезла в машину, и Нэш последовал за мной.
Поездка до аэропорта пролетела совершенно незаметно. Казалось, что только минуту назад мы выходили из отеля, и вот мы уже подъезжаем к зоне терминала.
Я столько всего хотела сказать, поделиться с Нэшем, но ничего не выходило.
Мой рот словно был заклеен клеем, или, набит шариками. Я не могла произнести ни слова, хотя хотела о много поведать. Я желала рассказать ему о том, что я чувствовала. Я хотела сказать, как много он для меня значит. Слова застряли на кончике языка, и я не могла выдавить из себя ни звука.
И вот он уже стоит с моими вещами, глядя на меня. Я выбралась из машины.
— Готова? — спросил он, нахмурившись.
— Да, — ответила я.
Он обнял меня. Я должна была сказать ему это.
— Поехали со мной, — вырвалось у меня.
Он сделал шаг назад, глядя на меня.
— Что?
— Поехали со мной, — сказала я более тихо. — Пожалуйста. Полетим со мной.
— Селена, — произнес он.
Я обняла его крепко, не позволяя себе заплакать. Я не собиралась плакать.
— Селена, — сказал он, — я должен быть в Лос-Анджелесе. Мы уезжаем туда завтра. Если я не появлюсь …Это же часть моей миссии.
Я услышала боль в его голосе.
— Я понимаю, — сказала я.
Но в тот момент я почувствовала себя полностью опустошенной.
— Я не могу, — сказал он.
Я отстранилась от него.
— Хорошо.
— Скоро увидимся, — сказал он. — Очень скоро. Ты можешь приехать в Лос-Анджелес, когда будешь готова.
— Ладно.
Я отвернулась от него, чувствуя себя самой большой идиоткой в мире.
— Все будет хорошо, — сказал он.
— Конечно.
Он смотрел на меня, но я сделала шаг в сторону.
— Увидимся позже, Нэш.
Он кивнул.
— Увидимся.
Я пошла, хотя это было самое болезненное, что я когда-либо испытывала в своей жизни.
Он постоял там какое-то время, а затем вернулся в машину. Автомобиль отъехал.
Я чувствовала, словно часть меня оторвалась вместе с этой машиной.
Я знала, что в конечном итоге, он оставит меня. Понимала, что ничего не могу с этим поделать, что в итоге он заплатил бы мне денег, и мы бы разошлись. В конце концов, я никогда, на самом деле, не была его женой.