Он был женат на своей работе. Он хотел вернуться в бой, и для того, чтобы это сделать, ему было необходимо отправиться в Лос-Анджелес. Он должен следовать и сдержать обещание, изображать из себя хорошего солдата, чтобы он смог потом получить свою награду.
В его плане не было места для меня. Я была всего лишь инструментом, в конце концов.
Спустя минуту, я развернулась и вошла в здание аэропорта.
Я достала свой билет, встала в очередь на досмотр, а затем вылетела домой.
Глава тридцать вторая: Нэш
Неделю спустя
Лос-Анджелес казался гребаной дырой.
Сидя на балконе своего гостиничного люкса, я откинулся на спинку стула, держа в руках уже третий по счету стакан с виски, и пристально всматривался в здание напротив. Все казалось чертовски неправильным.
Ливи не шутила, когда сказала, что моя работа будет заключаться в том, что я просто буду сидеть и наблюдать. Никого, на фиг, вообще не интересовало мое мнение. У них было множество других консультантов, соавторов и подрядчиков, каждый со своими списками задач, а я был просто еще одним лицом в море остальных. Конечно, это была моя гребаная история, которую они пытались рассказать, но как они, к чертям собачьим, собирались сделать это?
И поэтому я сидел там целый день, а потом забирал свой чек. В этом-то и заключалось мое задание.
Моя гребаная миссия. Ливи заверяла меня, что мой издатель был рад, но мы оба знали правду. Мой «Издатель» был моим долбаным командиром, и все это было просто одной дерьмовой уловкой, чтобы создать еще один инструмент пропаганды для правительства.
Они использовали меня, тиражируя мою историю, чтобы сформировать себе положительный образ. Я и они прекрасно знали это. Честно говоря, они, на самом-то деле, и не очень старались скрыть этот факт. Я был для них простой пешкой в их маленькой гребаной игре, и все же я находился здесь и сейчас, подыгрывая им.
Потому что я был «морским котиком», даже если моя миссия была внутри страны. Я никогда не противился приказам, поэтому и полетел в Лос-Анджелес, так как этого от меня потребовало мое начальство.
Я не отправился с Селеной, так как моим чертовым заданием было отправиться сюда.
Сделав большой глоток виски, я старался не думать о ней. Я не разговаривал с ней с момента нашего расставания в аэропорту, и то выражение отчаяния и печали на ее лице в тот момент, на хрен, чуть не сломило меня.
Я бы хотел отправиться с ней. Я желал ее так сильно, но у меня были эти долбаные обязательства, и я должен был следовать приказам. Если я хотел вернуться в бой, то обязан был делать то, что они просили.
Я прикончил свой виски и наполнил стакан еще раз. Вздохнув, я смотрел на город, ненавидя его. Я возненавидел Лос-Анджелес, здесь все было искусственным, все люди притворялись. Насколько я мог судить, Голливуд был наихудшим местом в этом гребаном мире, а ведь я провел какое-то время в абсолютно отстойных и опасных местах.
Я знал, в чем заключается реальная проблема, и она состояла вовсе не в городе, так как город был чертовски замечателен. Это было кое-что совсем иное, и я старался не говорить об этом вслух.
— Нэш.
Я обернулся, удивляясь.
— Какого хрена?
Ливи стояла, прислонившись к двери.
— Как дела?
— Как ты сюда попала?
Она улыбнулась мне.
— Налей-ка и мне выпить.
Я внимательно смотрел на нее пару секунд, а затем налил виски в стакан, и передал ей. Она его молниеносно опустошила, тут же вернув мне его обратно.
— Еще один.
Я усмехнулся, наливая еще. Она взяла его и сделала глоток.
— Зачем ты здесь, Ливи?
— Нам нужно поговорить.
Она села в кресло, стоявшее рядом со мной. Сейчас она выглядела как-то иначе, и я не мог понять, что именно было не так. И тут меня осенило: я никогда не видел ее раньше в джинсовых шортах и футболке, да к тому же пьющую спиртное, и, если уж на то пошло, по-настоящему разговаривающую со мной, как с гребаным человеком.
— Что я могу сделать для тебя? — спросил я с любопытством.
— Тебе здесь нравится?
Я хмыкнул.
— Все нормально.
Она улыбнулась.
— Ладно, Нэш, ты ненавидишь это место. Просто признай это.
— Хорошо. Оно, к чертям собачьим, ужасно, — ответил я, пожав плечами.
— В чем дело? Тебя же это никогда прежде не заботило.
— Нет, не заботило.
— Тогда что изменилось?
Она внимательно смотрела на меня пару секунд.
— Ты знаешь, кто я? — спросила Ливи.
Я склонил голову на бок.