До вечера время тянулось бесконечно. Я улыбалась Освальду в гостиной, во время обеда и за ужином и старалась не смотреть на застывшее рядом с нами каменное изваяние. Всегда молчаливое. Всегда безразличное. Но если раньше его безразличие было монолитным и нерушимым, то сейчас норовило вот-вот рассыпаться и дать волю искренним, хоть и горьким чувствам.
Но горечь для лекарства – совсем не беда. Чтобы избавиться от своей напасти, лорду Грэмту придётся потерпеть и боль, и горечь. Придётся принять их и смириться с ними. И не бежать. Больше никогда не убегать от них.
Мы просидели у камина до заката. Дело близилось к осени и солнце теперь садилось рано. В начале девятого я попросила извинить меня и сообщила о своём намерении отправиться спать.
– Вы не проводите меня, Алан? – уходить без него я не собиралась.
То ли по моему решительному взгляду, то ли исходя из собственной усталости, он не отказался. Кивнул и поднялся за мной следом.
– Даже ничего мне не скажете? – спросила у него, пока мы шли по лестнице.
– А что вам хотелось бы услышать? – в его голосе звенел лёд.
– Если вы сами не знаете, тогда ничего не хотелось бы.
Мы остановились у двери моей комнаты. Алан был бледен и отстранён, и мне казалось, что даже в Эргейбе он выглядел более живым.
– Спокойной ночи, Алан, – попрощалась с ним и скрылась за дверью комнаты, но спать пока не собиралась. Как и мой жених. Даже через разделявшую нас стену я чувствовала напряжение и молчаливый укор. Безразличие Алана Грэмта было напускным.
Подождав немного, я вышла на балкон, где по каменному полу тянулась полоска света из окна соседей комнаты. Тихонько подкравшись, я заглянула в неё украдкой – на застеленной кровати никого не было. Видимо, Алан сидел на софе или за письменным столом и действительно пока не собирался ложиться. А значит, он всё-таки не будет спать, когда я выйду из комнаты и снова направлюсь вниз, в библиотеку. Где мы с Освальдом Шенье договорились встретиться.
Когда пришло время, я не стала уходить крадучись, а здорово хлопнула дверью и смело зашагала по коридору. Но у первого же поворота притаилась и прислушалась. Тишина, и вдруг едва различимый стук двери. Тихие, но быстрые шаги. Алан последовал за мной.
Дальше я шла, как хищница, заманивая жертву. Показывая ей дорогу в подготовленную для неё ловушку. Дойдя до библиотеки, я проскользнула в просторное, уставленное стеллажами помещение и прикрыла за собой тяжёлую дверь. Но не до конца. Оставила щёлку, чтобы снаружи можно было услышать наш с Освальдом разговор и при желании даже подсмотреть.
Мой сообщник уже ждал меня внутри. Он стоял, опершись о массивный дубовый стол с резными узорами, и при виде меня помрачнел. Но эта мрачность, едва проявившись на его лице, тут же была вытеснена маской радости и обожания.
– Вы пришли, – выдохнул он настолько взволнованно, что я и сама на миг поверила в его искренность.
В коридоре за дверью скрипнула половица. Лорд Грэмт остановился неподалёку и теперь мог слышать наш разговор.
– Да. Я ведь обещала, – сделала пару шагов навстречу Освальду и остановилась. Его подобострастный взгляд заставлял меня нервничать.
– О Эми, – вздохнул мой сообщник и, оттолкнувшись от столешницы, пошёл мне навстречу. С каждым его шагом сердце в моей груди билось всё быстрее. Что-то было не так в его походке и в решительном взгляде. Выполнит ли он уговор?
– О чём вы хотели поговорить? – я с трудом поборола желание попятиться назад. – У нас мало времени. Нельзя, чтобы кто-то заметил.
– О милая, дорогая Эми, в нашем распоряжении вся жизнь, – улыбнулся он, беря меня за руку. – У нас столько времени, сколько мы сами себе позволим.
– Я не понимаю, о чём вы… – всё-таки сделала шаг назад, но была тут же схвачена за талию и притянута к крепкому торсу брюнета. Пылающий угольный взгляд Освальда Шенье припечатывал к полу, не давая сдвинуться с места.
– Только не сбегайте от меня, Эми. Вы же не собираетесь и вправду выйти замуж за Алана Грэмта? – усмехнулся он. – Зачем такой красавице связывать жизнь с эрром умирающих земель? – голос Освальда был пропитан ядом. – Не-ет, Эми. Вы не хотите быть невестой каменного лорда. Вскоре у него не останется ни земель, ни состояния, ни даже души.
Подобных слов я не ожидала. Не это Освальд должен был сказать мне в библиотеке.
Меня резко бросило в жар и затрясло от гнева. Хотелось ударить этого нахала и закричать, что он совсем не знает Алана Грэмта. Что о человеке нельзя судить только по принадлежащим ему землям. Но если я вспылю, то всё испорчу. Потому, сделав над собой усилие, я совладала с порывом заступиться за жениха.