Нейер скривил рот и откровенно издевательски "гмыкнул":
— Ближе к делу. Давай, говори, отчего Правительница отправила меня к тебе? Что ты знаешь о женщине по имени Амелла Радонир? Кем ты ей приходишься? И прочее. И не вздумай врать — я ложь вижу на сто шагов впереди её бега.
Послушник вздохнул и начал, слегка споткнувшись на первом же слове:
— Я её брат, нейер. Тот самый Николас, которого она посчитала мертвым.
На округлившиеся удивлением глаза собеседника, послушник тут же продолжил, уже увереннее:
— Я не погиб тогда. После стычки с разбойниками, после того, как увезли Амели, меня нашла прислуга. Сами Боги, видать, направили её ко мне! Только благодаря заботам её и её дядьки — лекаря, я выжил. Но... как мне тогда казалось — вовсе зря! Нейер... я посчитал Амеллу мертвой. Я долго горевал, очень долго... Поняв, что не прощу себе смерти сестры никогда... НИКОГДА, я и отправился в Обитель. Я думал, что отрекшись от прошлой жизни, найду покой в здешних трудах, отречении и молитвах.
Каратель откинулся на спинку скамьи:
— И? Как успехи? Нашёл покой?
— Нет, — странно дернув головой, ответил тот — Боль не угасла. Она притупилась, ровно нож от времени, застарела, но не исчезла совсем. Я считал Амеллу мертвой... или поруганной? Уж не знаю, что хуже! Лучше мертвой, да. Я считал сестру мертвой ровно до того дня, пока не приехала Правительница. Мы говорили недолго, в присутствии Верховного и ещё одного послушника — женщинам сюда входить воспрещено, нейру и пустили — то только, принимая во внимание её статус и возраст. Ну и понятно, что многого она не смогла мне сообщить при посторонних, так и сказав: "Дангорт навестит тебя сам. Расскажешь ему то, о чём намекнул мне. Но — более подробно." Понимаете?
— Понимаю, когда вынимаю, — хмуро кивнул Палач — Продолжай.
В голову нейера полезли нехорошие мысли.
И об этом братце Амеллы, который вместо того, чтобы как — то попытаться разыскать девчонку, навести хоть ясности о её судьбе, предпочел жопу греть в Обители.
Да мать его! Святоша, он святоша и есть. Кислый, ровно поцелуй столетней старухи! Если бы от него, Карателя, вот так увезли Амеллу — землю носом бы рыл, лёд, падаль, дерьмо бы жрал, а выдрал беляночку из чужих лап! Живую ли, мертвую, поруганную, брюхатую от непойми кого, а забрал! Забрал, да и навтыкал бы по упругой, карамельной её заднице плетьми, чтоб не шлялась где ни попадя, ища приключений! А после — оставил бы себе, чтоб больше никогда, никогда, никогда не отпустить ни на шаг...
О Правительнице тоже думалось ему, и тоже — нехорошо.
"Как же... в виде исключения пустили эту квакушу! "Барашка в бумажке"* поди, завернула Верховному, тот и растаял, как говно на летнем зное. Однако же, может и без "барашка" обошлось? Княгиню сюда пускать — нет ничего безопаснее! Нателлой, учитывая её красоту небесную, вряд ли кто прельстится, дааа... Хоть к каторжникам её отправь, в закрытое поселение, хоть сюда, к этим воздерженцам, толку — то? На этот старый окорок даже и у пса бродячего не встанет, не то что у мужиков... гггы!"
— Когда мой отец женился на матери Амеллы, мне едва исполнилось десять лет, — продолжал меж тем Никс, и Каратель вслушался, наконец, в его слова — Откуда она пришла, он не интересовался слишком. Понятно, что сбежала, но... Он решил так, да и мне потом говорил следующее. Что, мол, сбежала знатная, магичка, вероятно от папашиного гнева. Видно, нагуляла дитё, да и подалась прочь! Бывает же такое? После уж я думал, что отец взял её с "довеском" за себя вот почему. Деньги и украшения при ней были, а жили мы небогато. Не голодали, конечно. Но и не шиковали. После смерти матери тогда два года прошло, довольно долго. Ну, и отцу, понятно, что без женщины было трудно! А тут... красавица. И с деньгами. А чужой ребёнок, так что с того? Если деньги есть, то побоку чужие дети и прочее...
Нейер Дангорт закинул ногу на ногу и хрустнул пальцами:
— С чего же ты взял, что мать Амеллы именно ТА, из бунтарей? Мало ли сбежавших шлюх с "довесками"? Даже и магичек! Среди них, кстати, подобного греха больше водится, чем среди обычных девок. Это уж всем известно!
Послушник яростно тряхнул головой и замахал руками:
— Это совсем, вовсе точно! Сама мачеха проговорилась, прямо перед смертью! Проговорилась, всё рассказала и настоящее своё имя назвала... Мне. Я, я уговорил отца отправить Амели в Чистые Поля! Я! Я! От греха подальше! Спрятать! Отец и не заподозрил ничего, со мной согласившись, что с малышкой нам будет трудно! Я! Я её спас! Но дурака свалял, что после отцовой смерти обратно её привез... Думал, минула опасность. А она... вот, тут как тут. Нейер Дангорт!
Парень шумно отдышался и стер с высокого, гладкого лба крупные капли выступившего пота:
— С ней точно всё хорошо? Её не обижают? Ответьте, Богами заклинаю! Нейра Правительница сказала, всё в порядке, но ещё и вы... скажите.
Каратель спокойно (даже уж как — то чересчур спокойно!), кивнул:
— С твоей сестрой в самом деле всё хорошо. Ныне Амелла — моя законная супруга и мать будущего наследника Фамилии Дангорт. Разумеется, тронуть её или причинить вред никто не осмелится.
— Вот как, — удивленно протянул послушник — Нейра Правительница мне об этом не сказала...
— Ну! — криво усмехнулся Палач — Ты же сам говоришь, что она не могла рассказать много. Вот, собственно...
То, что весть о супружестве каким — то образом дойдет до княгини, и тайна раскроется, Карателя не волновало.
Во первых, не дойдет раньше времени.
Во вторых, всё тайное всегда становится явным.
В третьих же, повернуть брачное таинство вспять не сможет никто, даже и Нателла.
Ну и в четвертых... он уже рад бы и сам объявить толстухе об их с Амеллой статусе, чтобы вдоволь насладиться шипением, злобными плевками и потоками бессильных, бессмысленных угроз — о, как это будет забавно!
— Я хочу её видеть, нейер, — вдруг сказал Никс — Но...
Палач, поднявшись с места, натянул перчатки.
— Я, Никс, — шипнул он, сузив глаза желтыми щелками и обнажая мелкие клыки — Пока просто не имею ни малейшего представления, как это устроить. Надо... подумать, ведь всё решаемо в конце концов. Итак...