Усевшись на продавленный диван, я с любопытством оглядела веранду. Стоял тут круглый стол с кувшином - тот самый, который я видела в окно, в углу поблескивала лаком горка с посудой, а по другую сторону от двери, ведущей в комнаты, возвышался огромный старинный шкаф, в котором, при желании, можно было жить, как в комнате. Возле двери на улицу стоял деревянный сундук, окованный жестью, - как раз в таких сундуках, по моим представлениям, должны были лежать сокровища или прятаться волшебные слуги, исполняющие все желания своего хозяина.
Завороженно глядя на сундук, я медленно встала с дивана. Нельзя сказать, что я действительно ждала, что со дна сундука блеснут всеми красками радуги драгоценные камни, жемчужные ожерелья и золотые монеты с профилем неизвестного истории царя или выскочат вдруг трое дяденек богатырского сложения и рявкнут: "Что, новая хозяйка, надо?" Но не попробовать заглянуть внутрь было выше моих сил. Жаль, если сундук будет заперт.
Воровато прислушавшись, не идет ли Вадим, я осторожно потянула крышку наверх.
Сундук не был заперт. Крышка на удивление легко поддалась, не издав при этом ни единого звука.
Даже появление волшебных слуг вызвало бы у меня, наверное, меньший шок.
В сундуке лежал автомат, несколько магазинов к нему, пистолет, россыпь патронов... и несколько гранат.
Некоторое время я, приоткрыв рот, смотрела на все эти богатства, пока из глубины дома до меня не донеслось какое-то приближающееся позвякивание.
Когда Вадим вошел на веранду, неся перед собой на подносе белый эмалированный чайник, два стакана в серебряных подстаканниках и вазочку с развесными карамельками без фантиков, я со скучающим видом сидела на диване, без особого интереса изучая замусоленный номер "Нового мира" десятилетней давности. Если бы Вадиму вдруг почему-либо вздумалось сейчас заглянуть в сундук и пересчитать свои сокровища, он обнаружил бы, что одна граната исчезла. Сейчас она лежала уже не в сундуке, а в моем рюкзаке. И мой рюкзак заметно потяжелел.
К счастью, ни в сундук, ни в рюкзак заглядывать Вадим не стал. Вместо этого он пригласил меня к столу.
Сунув за щеку карамельку, я внезапно ощутила острый приступ раскаяния. Какая же я все-таки свинья! И еще обвиняю в чем-то Себастьяна, а сама в сто раз хуже его! Хорошо же я воспользовалась гостеприимством человека, которому к тому же хватило благородства вступиться за совершенно незнакомую девицу! Отплатила за добро, нечего сказать. Мои угрызения совести облегчала единственная мысль о том, что я не собиралась никому выдавать Вадима, я только хотела узнать, не такую ли гранату кинули в окошко Кириллу. Потому что гранаты в сочетании с тем фактом, что сначала я, а потом Юля встретили Вадима возле дачи Листовских, которая находится на довольно значительном расстоянии от его дома, вызывали у меня очень и очень серьезные подозрения.
И еще - надо проследить, куда это мой спаситель ходит по ночам. Не встречается ли он со своими сообщниками?
- Мне тут рассказали, что твой дедушка был колдун, - брякнула я, решив таким образом завязать светскую беседу.
- Вообще-то мой дедушка был доктор медицинских наук, профессор, член Академии наук и лауреат Ленинской премии, - усмехнулся Вадим. - Но "колдун", разумеется, звучит интереснее.
- Извини, - я, кажется, даже покраснела.
- Да ничего страшного. На самом деле те, кто прозвал дедушку колдуном, были совсем недалеки от истины. Ведь просто сварить отвары и настои может каждый, а вот сделать эти настои целебными дано далеко не всякому.
- Ты хочешь сказать, что собрать нужные травы в нужное время и приготовить их, соблюдая определенные пропорции, недостаточно для того, чтобы получилось лекарство?
- Достаточно. Но это лекарство будет гораздо менее эффективным, если человек, изготовивший его, не обладает своего рода даром.
- Каким даром?
- Я не совсем точно знаю, как этот дар действует. Но с его помощью каждая травка, каждый цветок в полную силу проявляют свои целебные свойства.
- А если трава ядовита? - спросила я Вадим посмотрел на меня с усмешкой.
- Значит, вредные. Но только тогда это будет совсем другой дар.
- Дар от дьявола, - задумчиво пробормотала я.
Вадим пожал плечами:
- Я не верю в дьявола.
- А в бога?
- Я не знаю, есть ли бог. Знаю только то, что в тех местах, откуда я вернулся, его не было. Я его там Не встречал. Да и здесь, честно говоря, не вижу.
- Во что же ты веришь?
Он уперся локтями в стол и опустил голову:
- Не знаю. Верю в любовь... Верю в то, что жизнь и смерть - не две разные вещи, а два названия одного и того же... А религия... Знаешь, любая религия со всеми ее обрядами не имеет никакого значения. Наш госпиталь освятили. Но от этого в нем не стало меньше покалеченных. От этого людям не стало легче умирать.
У него задергалось правое плечо, потом голова, лицо перекосилось... Я вскочила:
- Тебе плохо?
- Ничего, - с трудом произнес он, пряча лицо. - Это... сейчас... пройдет.
Я положила ладонь на его содрогающийся затылок и умоляюще посмотрела на свое кольцо. Кольцо засветилось...
И жуткие судороги прекратились. Вздрогнув последний раз, Вадим откинулся на спинку стула, и я увидала крупные капли пота у него на лбу.
- Извини, - прошептал он, с трудом поднимая веки. - У меня это бывает... иногда. Хорошо... в этот раз... недолго.
-- Тебе надо полежать, - с жалостью глядя на его измученное лицо, сказала я. Он слабо кивнул.
- Может, тебе помочь? - Я участливо наклонилась к нему.
- Нет, не надо, - он сделал попытку подняться на ноги.
- С ума сошел! - сердито воскликнула я. Но он все-таки встал и довел меня до двери. Я несколько раз порывалась предложить ему свою помощь, но он только упрямо качал головой.
- Я навещу тебя вечером, - сказала я на пороге.
- Даже не думай! Я поеду в Москву, к тете.
- Как ты собираешься ехать в таком состоянии?
Он усмехнулся:
- Через пару часов мой вид будет в полном порядке. Стаканчик фирменного зелья - и я свеж, как огурец. Недаром же я внук колдуна.
"Все равно я приду, - подумала я, спускаясь по ступенькам. - Посмотрим, куда ты поедешь, и, если поедешь, то что это у тебя там за тетка такая".
А быть феей, оказывается, иногда даже приятно!
Больше всего на свете мне хотелось не идти oбратно на дачу Листовских, обитатели которой успели мне порядком надоесть - все вместе и каждый в отдельности, - а свернуть в лес, найти там полянку посимпатичней, прилечь на травку, подложив под голову рюкзак и, наслаждаясь свежим воздухом и пением птичек, разложить по полочкам беспорядок в моей голове.
Но тут мне вспомнилось, что в рюкзаке у меня спрятана граната, и подкладывать его под голову мне сразу расхотелось. К тому же интересно было, не случилось ли чего-нибудь за время моего отсутствия. Я тяжело вздохнула. Честно говоря, мой подопечный вызывал у меня все меньше теплых чувств, и, если так будет продолжаться и дальше, я прикончу его собственноручно, благо теперь есть чем.
Черную "Победу" у калитки я увидела издалека и злорадно хмыкнула. Приехали, голубчики! А меня-то и нет! И где я - неизвестно! Вот досада-то!
Могила, с сонным видом сидевший на крыльце, подтвердил мои догадки:
- О! Явилась! А тебя тут уже повсюду с собаками ищут.
- Так уж и с собаками? - усомнилась я. Из-за дома появился Даниель, обмахивающийся снятой с себя футболкой.
- Ну наконец-то! - воскликнул он укоризненно. - Ты где пропадала? Мобильный телефон тебе для чего дали? Чтобы ты...
- Где Себастьян? - торопливо перебила я.
- Сидит с Листовским, беседует. У него тут идея одна возникла, и они ее обсуждают по тысячному разу...
- Отлично, - сказала я, схватила Даниеля за руку и, не дав ему опомниться, быстро увела за дом, отыскала в рюкзаке гранату и протянула ему.