— Ты чувствуешь, — пробормотал он. В его голосе слышалось ликование. — Ты все чувствуешь! Я слышу, как бьется твое сердце. Но ты же послушная девочка, — он чуть двинул ладонью, крепко зажатой меж дрожащих бедер девушки. — Раздвинь ноги.
Анна, едва не рыдая от стыда, вся дрожа, повиновалась. Не так она представляла себе свою первую ночь с мужчиной, не так! В своих местах она рассчитывала, что ее избранник будет деликатен и пощадит ее нежные чувства. Все должно было происходит в постели, под одеялом, и постепенно. И жених должен был познавать ее тело не спеша… И уж никак не выставлять ее голой на яркий свет, не рассматривать ее пристально, не считать родинки на подрагивающем белоснежном животике, не исследовать пальцами бархатистую кожу, гладкий чистый лобок, не рассматривать, как соски от его ласк, от прикосновений его горячего языка, становятся маленькими и остренькими.
И уж тем более он не должен был велеть ей раздвигать ноги так, словно она, Анна, была какой-то уличной девкой без капли стыда.
Однако, Изабель, безмолвная Изабель, подчинилась бы любому приказу, не моргнув и глазом, и Анна, опустив лицо так, чтобы Король не видел ее стыдливо заалевших щек и закушенных губ, послушно развела ноги и позволила его руке трогать ее там, в самом стыдном и чувствительном месте, отчего по всему ее телу разливались горячие волны неведомого ей доселе удовольствия.
"Пожалуйста, только не это!" — молила Анна непонятно кого, когда его палец вкрадчиво скользил меж влажных припухших губок и касался такого местечка, что девушку начинала бить неуемная дрожь, а колени ее предательски тряслись. Анне казалось, что прикосновения Короля жгут ее огнем, и внутри у нее все полыхает невероятным удовольствием, которое все усиливалось и грозило стать чем-то большим, чем-то невыносимым настолько, что Анна понимала — она не сможет держаться, она закричит…
А Король словно нарочно терзал ее все сильнее. Его умелые чувствительны пальцы отыскали какую-то точку, от прикосновения к которой Анна со стыдом чувствовала, как течет, становится все жаднее до ласк, и уже охотнее подставляется под гладящую ее руку.
"Я веду себя совершенно недопустимо, — даже мысли в голове Анны возникали какими-то яркими вспышками. — Как бы падшая женщина… Недопустимо-о-о… Я не должна вести себя так, нужно быть бесстрастной, недопустимо делать это…"
Но было поздно; Анна со стыдом поймала себя на мысли, что невыносимо хочет его — Короля, Влада, — хочет, чтобы он неотрывно ласкал ее и целовал так, что у нее голова кружилась.
Король гладил ее так чувствительно, что девушка и не заметила, как сама, по своей воле шире развела ноги и блаженно зажмурилась, вздрагивая от самого легкого касания.
Его пальцы развели влажные лепестки, прикрывающие ее лоно, и толкнулись внутрь ее тела так сильно, что от неожиданности Анна едва не вскрикнула и даже привстала от боли на цыпочки. Скрывать одолевающие ее эмоции, причудливо переплетенные в ее душе — стыд, нервное возбуждение, подступающее наслаждение и страх, — становилось все труднее, а тут еще и боль…
"Только не закричать! — в панике думала Анна, упрямо сцепив зубы. — Только не выдать себя! Что боль, ее можно перетерпеть… За обман на дыбе будет еще больнее!"
И она отважно молчала, изо всех своих сил изображая покорность и смирение.
Пальцы Короля все настойчивее поглаживали девушку, но теперь эти прикосновения были неприятные, и Король снова усмехнулся.
— Девственница, разумеется, — пробормотал он. — Надо же, какой щедрый дар…
Его голос предательски дрогнул. Была ли виновата в том прелесть юной девушки, ее молчаливая покорная стыдливость или нечто иное, но Король был уже сильно возбужден. Взяв маленькую ручку Анны, он положил ее ладонь на свой вставший член и чуть сжал на нем пальцы девушки.
— Приласкай меня, — хрипло велел он. В его властно, сильном голосе проскользнула почти умоляющая такая беспомощная нотка, что Анна, несмотря на стыд, провела по его восставшей плоти почти с наслаждением, чувствуя, как от ее несмелой, неумелой ласки Король дрожит и чуть слышно стонет от нетерпения и удовольствия, подается весь вперед и замирает, когда ее тонкие пальчики чуть поглаживают чувствительную головку его члена. Раньше Анна не видела обнаженных мужчин, и даже не представляла, как они выглядят. Теперь же, лаская Короля, она испытала нечто сродни восторгу, отмечая, что Король красив везде — даже там, куда она смотреть стыдилась. От ее прикосновений его член в ее руке становился все больше, все тверже, и Анна в панике подумала, что в хрупкое тело Изабель этот предмет вряд ли поместится. Как?! Вот этим? Невозможно!