Куинн протянул Томасу его часы, потом бесстрастно взглянул на Ноэль.
– Не относись к этому так серьезно, Том. В воровстве она достигла совершенства. Я и раньше видел этот трюк с вытаскиванием, но даже при этом, я почти упустил этот момент. Вероятно, она занимается этим уже долгие годы.
Ноэль стояла, застыв в слепой, безымянной панике. Какого дурака она сваляла! Она подставила сама себя, не вняв доводам собственного инстинкта. Едва только взглянув на американца, она сразу поняла, что он представляет собой слишком большой риск для нее. «Однажды кто-нибудь из этих парней поймает тебя, и ты не скоро забудешь об этом». Пророческие слова старьевщика Билли вспомнились ей.
Вдруг она вспомнила о ноже, безопасно спрятанном в ботинке, единственное место, которое жаркие руки американца не обыскали. Как ей достать его? Она взглянула на мужчин, ее глаза были большими и умоляющими.
– Пожалуйста, помогите мне. Я чувствую себя такой больной. Я чувствую, что… – закрыв глаза, она упала на землю, при этом, падая, она постаралась засунуть ботинок под свои широкие юбки.
– Брось это, парень. В какую мрачную историю все это превратилось! Оставь ее здесь, и мы можем продолжить нашу попойку в более благоприятной обстановке, – Томас направился прочь.
– Не так быстро, Том, – прервал его Куинн. Он посмотрел вниз на неподвижное тело у его ног. Одной половиной лица девушка прижималась к краю появившейся от дождя лужи, неровные концы ее волос глубоко утонули в грязной жиже. Куинн почувствовал вспышку жалости к этому несчастному созданию и огляделся в поисках более сухого места, куда можно было бы положить ее.
Через полуоткрытые глаза Ноэль увидела, что американец начал наклоняться к ней. Прежде чем он смог коснуться ее, она выхватила из ботинка драгоценный нож, проворно вскочила на ноги и угрожающе выставила его перед собой.
– Ни шагу дальше, или я вырежу твое холодное сердце. Клянусь, я это сделаю, и подвешу его перед твоим презренным лицом!
– Я так не думаю, – он одарил ее странной, быстрой улыбкой, секундная жалость была забыта. Он медленно начал обходить ее, руки были крепко прижаты к телу.
Ноэль отпрянула назад, держа нож как талисман, защищающий ее от всякого зла. Она выглядела как маленькое животное, борющееся за выживание: волосы в диком беспорядке, из огромных глаз летят убийственные искры, алый рот решительно сжат.
Американец безжалостно надвигался на нее, легко балансируя на пятках.
«Может быть, он ненормальный?» – мелькнула у Ноэль безумная мысль. У нее был нож, он был безоружен, и тем не менее, казалось, не испытывал ни капли страха. Потом, когда пятка девушки уткнулась во что-то твердое, она поняла, почему. Он прижал ее к стене!
Обезумев от ярости, Ноэль замахнулась на него, готовая вонзить нож в его насмешливое лицо. Но ее запрокинутая рука представляла собой легкую цель. Одним быстрым движением американец обхватил ее запястье и безжалостно вывернул его. Взвизгнув от боли, девушка непроизвольно разжала руку.
Недоверчивым взглядом она наблюдала, как нож описал в воздухе дугу и затем упал вниз. Клацанье металла по мостовой оповестило о ее поражении. Не веря своим глазам, Ноэль уставилась на его лезвие, теперь уже тускло поблескивающее в грязной луже.
Громкий хохот разрушил напряжение момента. Ноэль перевела взгляд на Томаса. Он согнулся пополам от смеха, слезы пьяного веселья текли по его красному лицу.
– Половина щеголей Лондона не рискнет перейти тебе дорогу, – грубо хохотал он, хватая ртом воздух, – но эта маленькая проститутка, весящая не больше семи стоунов, имеет явную наглость бросить тебе вызов один на один. – Он весело хлопнул себя по коленям. – Какая великолепная история, чтобы поделиться ею у Ватье!
Куинн криво улыбнулся приятелю, еще крепче сжимая запястье Ноэль.
– Не спеши со своими сказками, Том. Я тоже могу кое-что рассказать. Уверен, что все с удовольствием послушают, как легко она лишила тебя твоих часов.
Говоря это, он наклонился и дотянулся до ножа. Ноэль хотелось плакать от разочарования и гнева, когда она наблюдала за тем, как ее нож исчезает в кармане американца.
– Осмелюсь сказать, ты прав, – хихикнул Томас. – И все же, эта история могла бы стоить моего смущения. Как она обошла тебя! Она настолько решительно была настроена сбежать от тебя, как и ты сбегал от всех этих незамужних девиц. Вы одного поля ягоды!
– Как бы не так, – резко возразил Куинн.
– Конечно, так оно и есть. Ты не можешь это отрицать. Вы оба совершенно беспринципны в отношении противоположного пола. Вы заслуживаете друг друга, – озорно улыбнулся Томас. – И вообще, она вполне подходящая для тебя невеста.
– Только в твоих свиных глазах, ты, ублюдок! – ухмыльнулся Куинн, забавляясь нападками приятеля.
– Я так и вижу ее в день ее свадьбы: красивое платье, прелестный букет и нож, зажатый между ее зубами, – оба рычали от смеха. – И отец жениха, сияющий от восторга при виде так удачно женившегося своего единственного сына и наследника.
Смех Куинна оборвался. Тень холодного расчета медленно промелькнула на его лице, и вместе с ней дрожь страха и мрачного предчувствия охватила Ноэль.
– Вот оно, – голос Куинна был едва ли громче шепота. – Вот ответ. Я женюсь на ней.
Ноэль уставилась на него в ошеломленном неверии.
– Ты что? – вскричал Томас.
– Разве ты не видишь, Том? – объяснял Куинн с возрастающим волнением. – Это прекрасное решение. Я женюсь на ней.
– Ты обезумел? – заорал Томас. – Она шлюха!
– Конечно, шлюха. В этом-то все и дело, – все еще удерживая железной хваткой тонкую руку Ноэль, другой рукой он крепко хлопнул Томаса по плечу. – Представь себе лицо Саймона, когда я представлю ему свою жену, невесту Коупленда, с которой он связывал свои надежды. Это совершенная месть… за очень многие вещи.
Тень пробежала по его лицу, и Ноэль содрогнулась от ужасного предчувствия.
– О Господи, неужели ты говоришь серьезно?
– Конечно, да. Правда, Том, – добавил он с насмешливой серьезностью. – Я разочаровался в тебе. Брак – не повод для шуток.
– Проклятье, парень, так не пойдет. Ты можешь заполучить любую из дюжины окружающих тебя красавиц. Зачем, во имя всего святого, связывать себя с шлюхой в качестве жены?
– Подумай головой, Том. Если я женюсь на одной из этих особ голубых кровей, я исполню самое заветное желание Саймона, а я вовсе не имею намерения делать это или проводить остаток своей жизни, прикованным к одной женщине.
Томас тупо смотрел на Куинна.
– Разве ты не понимаешь, Том? С этой маленькой шлюшкой, в качестве моей жены, я избегу всего этого. Взгляни на нее! Как ты думаешь, предоставит Саймон кому-нибудь шанс узнать, что она его невестка, или даст мне указание убрать ее подальше? – Он улыбнулся сардонически. – Я законно женюсь, не обременяя себя женой. И Саймон ничего не сможет с этим поделать.
– Проклятье, Куинн, не будь дураком! – взорвался Томас. – Он уже через неделю аннулирует твой брак.
– Да, – Куинн, задумавшись, поколебался, – это проблема. Слабое звено в совершенном замысле. Брак должен быть скреплен.
Он повернулся к Ноэль. Отвращение ясно читалось на его лице при виде ее грязной шеи и коротко стриженных волос. Крупные грязные капли сейчас скатывались с концов морковных прядей.
– Я собираюсь задать тебе вопрос, и храни тебя Бог, если ты мне солжешь. Я хочу правду, ты меня понимаешь?
Ноэль молча кивнула, но внутренне она ощущала себя почти больной от разрывавших ее гнева и страха. Почему она не смогла бороться с этим мужчиной? Почему позволила втянуть себя в такую ситуацию?
Его глаза, темные и угрожающие, сверлили ее.
– Ты больна?
Ноэль непонимающе смотрела на него.
– Болезнь, девчонка! У тебя есть сифилис?
Ее лицо покраснело от унижения. Она уже было хотела негодующе покачать головой, отрицая это, затем внезапно остановила себя и одарила его широкой хитрой улыбкой:
– О да, сэр, больна. Ужасно больна.