Дай он ей пощечину, это было бы не так больно. С отвращением он увидел, как стыд стер краски с ее мертвенно-пепельных щек, и опустил взгляд.
— Экипаж ждет, — произнес он резко. — Констанс вернулась и прислала записку с просьбой немедленно навестить ее.
Они ехали как незнакомцы — Ноэль с каменным лицом уставилась вперед, Куин мрачно смотрел в окно.
— Ты такая бледненькая, моя дорогая. Куин, она выглядит не слишком хорошо.
Сразу, как только Ноэль ступила в гостиную, она ощутила атмосферу сдерживаемого волнения, окутывающую Констанс подобно аромату духов. Даже выказывая свою обеспокоенность бледностью Ноэль, хозяйка бросала ожидающие взгляды в сторону двери.
— Признаюсь, я бы чувствовала себя спокойнее, если бы ты не так скоро отправлялась в Кэйп Кросс. Пересечь океан ужасно трудно даже здоровому человеку.
Почему-то Ноэль не удивилась, обнаружив, что Констанс полагает, будто она будет сопровождать Куина в Америку. Констанс практичная женщина, а практичные женщины не оставляют своих мужей. Кроме того, как Ноэль давно поняла, несмотря на проницательность в оценке людей, Констанс как будто слепла, когда дело касалось Куина.
Едва Ноэль начала объяснять, что не собирается уезжать, дверь в гостиную отворилась, и, к ее изумлению, вошел Саймон. Почему он не во Франции, задумалась она.
Ее любопытство недолго оставалось неудовлетворенным. Саймон поприветствовал их, извинился за опоздание, обнял Констанс и спокойно сообщил, что они поженились.
Куин издал сдавленный возглас, стиснул зубы и помрачнел лицом. Ноэль захотела его ударить. Почему он даже в такой момент не может отставить в сторону свою вендетту с отцом и пожелать им счастья?
Пытаясь отвлечь молодоженов от грубости мужа, Ноэль бросилась к Констанс и обняла ее, подыскивая правильные слова, хотя на душе было нерадостно. Поддавшись импульсу, она повернулась и крепко обняла Саймона тоже. Он по-мальчишески ухмыльнулся этому жесту, и она почувствовала себя странно пристыженной за недавнее обращение со свекром.
— Ты ошибаешься, Куин, — мягко сказала Констанс, обходя Саймона и направляясь к его сыну.
— В чем? — он задумчиво смотрел на нее, губы окаменели.
— Он любит меня.
Куин придал лицу подобие улыбки и нежно ее обнял.
— Конечно, так и есть. Он не мог не влюбиться в вас.
Но взгляд, который сын метнул в Саймона поверх ее головы, был полон яда.
— Он не верит тебе, Конни, — с удивительной невозмутимостью заметил Саймон.
— Разумеется, не верит, и в самом деле, Саймон, вряд ли можно винить его за это.
Ноэль почувствовала себя брошенной на произвол судьбы в незнакомой земле, жители которой говорят на непонятном языке. Констанс угадала ее мысли.
— Ноэль уверена, что мы сошли с ума.
Она отступила от Куина, заняла свое место за щедро заставленным чайным подносом и взяла одну из китайских чашечек.
— Присядь, Ноэль. Саймон. Если тебе необходимо ходить, Куин, отступи на шаг от моих новых ваз. Они жутко дорогие, но я просто не смогла устоять. Возьми круассан, Ноэль, и немного чаю. Саймон, скажи, если сливок недостаточно.
Когда все были обслужены, Констанс повернулась к Ноэль:
— Куин уверен, что Саймон женился на мне исключительно с целью вернуть контроль над компанией. Не так ли, дорогой?
— Признаюсь, это пришло мне в голову, — сухо ответил Куин с другого конца комнаты. И продолжил более страстно: — Черт побери, вы заслуживаете большего!
— Но я не понимаю, Констанс, — вмешалась Ноэль. — Я думала, что вы с Саймоном — равноправные партнеры.
Констанс бросила на Куина неодобрительный взгляд.
— Твой муж, оказывается, относится к тому сорту мужчин, которые считают, что женщине не следует знать о делах мужей ничего, кроме названия их компании. Действительно, Куин, я была о тебе лучшего мнения.
Она вновь обратилась к Ноэль:
— Месяц назад Куин стал равным партнером со мной и Саймоном, — каждый владеет третью предприятия.
Неожиданно Ноэль поняла, почему Куин так встревожен.
— А когда женщина выходит замуж, — задумчиво размышляла Ноэль, — она теряет право собственности на свое имущество. Оно переходит к мужу. Так что теперь Саймон получил контроль над компанией.
Констанс издала победный клич:
— Вот! Видишь, Куин, ее достаточно лишь подтолкнуть в правильном направлении. Очень хорошо, моя дорогая. Закон нелеп, безусловно, и оскорбляет всех женщин, но это — закон. Однако в данном случае я обошла его, продав половину своей доли прежде, чем мы с Саймоном поженились.
— Ты не могла этого сделать, — вскинулся Куин. — Это неправомерно. Ты не можешь продать эти акции никому, кроме членов нашей семьи.
— Вот именно поэтому я продала их твоей жене.
Ноэль изумилась.
— Что ты имеешь в виду, Констанс? Я никогда не покупала у тебя акций «Коупленд и Пэйл».
— Ах, но ты сделала это, милая. И впредь помни, что нужно читать все, под чем подписываешься. Безрассудство — ставить свое имя на документе, в котором ты не до конца разобралась, даже если его положил перед тобой доверенный друг, утверждая, что это петиция о запрете детского труда до девятилетнего возраста.
— Но я никогда не давала тебе денег.
— Разумеется, давала. Помнишь свое глупое настояние оплатить мне твое пребывание в Суссексе? Я отложила эти деньги, намереваясь вернуть. А когда решила продать тебе половину своего пая, просто использовала их по своему усмотрению. С твоего письменного согласия, осмелюсь добавить.
Ноэль задумалась, пытаясь свести воедино все, сказанное Констанс. Значит, Саймону теперь принадлежит треть акций «Коупленд и Пэйл» и одна шестая, оставшаяся у Констанс. У Куина столько же: его собственная треть плюс шестая часть, которую Констанс отдала ей. Что за потрясающая женщина! Одним дерзким ударом она восстановила баланс сил между отцом и сыном.
— И сколько же денег заплатила Ноэль? — поинтересовался Куин, глядя на Констанс с откровенным восхищением.
— Около пятидесяти фунтов.
Он едва не задохнулся.
— Ты продала шестнадцать процентов акций одной из лучших судостроительных компаний за пятьдесят фунтов?
— Сорок восемь фунтов, пять шиллингов и шесть пенсов.
Куин откинул голову и расхохотался. Только Ноэль не присоединилась к нему. Она знала, что ей предстоит признаться своей доброй и щедрой подруге, что она вовсе не собирается в Америку и никогда не увидит судоверфь, но пока она не могла заставить себя отравить счастье ни Констанс, ни, кажется, Куину. Она подождет до завтра.
— Прежде чем я передам бумаги твоей жене, — сказала Констанс, взяв тяжелый конверт у Саймона, — я прошу тебя согласиться на то же, что пообещал твой отец.
— На что именно?
— Это — собственность Ноэль. По закону, конечно, ты можешь распоряжаться ею так же, как и Саймон может распоряжаться моим имуществом. Но я хочу, чтобы ты дал слово, не поступать так. Ноэль должна сама голосовать по своим акциям.
— Но это нелепо!
Впервые Ноэль поймала себя на том, что согласна с мужем. Впрочем, какая разница. Куин вскоре уедет и сможет делать с ее долей, что пожелает.
Куин раздраженно тряхнул головой и отвернулся.
— Констанс, я всегда уважал вашу рассудительность, но это — ерунда. Ноэль ничего не смыслит в судостроении.
— Ты ее научишь.
Куин обратился к отцу:
— Почему ты согласился на подобную глупость?
— Не с первого раза, но когда я перестал бушевать и начал прислушался к Конни, то обнаружил, что в ее словах есть здравый смысл. Она не заслуживает потерять все права на принятие решений только потому, что согласилась выйти за меня замуж.
— Она, разумеется, не заслуживает. Но вряд ли можно сравнить значимость Констанс для «Коупленд и Пэйл» с полезностью Ноэль.
— Ценность Ноэль выше, чем моя или Констанс, — фыркнул Саймон. — Она родит компании наследника.
Ноэль вскочила со стула, но прежде, чем она успела что-нибудь сказать, Констанс поймала ее за руку.