Вернулись княжичи к Отцу с радостной вестью о разгроме иноземного войска, сами же молодцы были целы-невредимы и еще краше прежнего. Да только Отец их радость мешал пополам с печалью, потому как по договору с Владыкой Нижнего мира должен был отпустить двоих сыновей в Подземный Чертог на вечное служение.
А старшему сыну княжескому велено было на свету остаться и взять в жены дочь Лунной девы. И только от этого союза могут появляться на свет мужчины, способные обращаться в Крылатого Змея. Но из всех сыновей, что родятся в новом браке, все молодцы, окромя старшего, достигнув взрослой поры, должны переселиться в Нижний Мир. Вот такое условие Князю поставил Тот, кто первым услышал его отчаянную мольбу о помощи в черный день. И нарушить договор с Древним было нельзя, исполнялся он честно уже много веков, иначе суровая кара могла обрушиться на Дарилану в долине Роси.
Будет выполнено условие Владьжи и на сей раз. Когда настанет срок жать спелые колосья на полях вблизи Гнездовья, опоят Радсея сонным зельем и уложат спать на золотой ладье в глубине полуземлянки, над которой позднее насыплют высокий курган. С большими почестями проводят Младшего в Нижний мир, чтобы по весне вновь зацвели луга и запели птицы, пробудилась природа, обновилась душа.
И долго еще будут оплакивать Молодого Князя верные слуги, да нежные девицы, долго будет грозно смотреть в небеса Годар — Старший из братьев. Проводив младшенького, останется он последним из всего Змеиного рода Гнездовья. Но давно уже Годар дал зарок не искать себе жену из дочерей Луны, не плодить юношей, которых нужно будет отпускать в Нижний мир. Решил Годар никому не передавать способность становиться Крылатым Чудовищем.
— Пусть умрет этот дар со мной! Сполна расплатились мы с Хозяином Подземных владений. Довольно кормить ненасытную земную утробу нашими детьми! Не желаю более печалить матерей и жен змеиных, страдающих о своих сыновьях. Останусь один.
Глава 9. Братья
Правый путь ведет на пристань,
Путь окружный — в горы, к югу,
Но на свете нет дороги,
Чтобы нас вела друг к другу!
Дороги сплелись
В тугой клубок влюбленных змей,
И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло.
Лукавый смирись, мы все равно тебя сильней!
За неделю, проведенную в Гнездовье, Леда уже успела немного привыкнуть и к говору местному, и к своим обязанностям не тяжелым: помогать при кухне, да горницы убирать на женской половине. Все, что потребуется делать. Основная грязная работа, конечно, на рабах лежала, а было их в этом селении не мало, хотя в цепях никто и не хаживал.
Скоренько Леда разобралась как тут обстояло дела с руководством. Змеиный род издревле владел богатыми угодьями пашни и лесами на юго-востоке Дариланы. Более трех десятков окрестных деревень и сел, несколько богатых ремесленных городков были под Змеиным крылом, платили хорошую дань. Народ местный себя всеведами называл, дескать «сами с усами», и никто кроме Нашего Князя нам не указ. Хорошо собой гордиться под такой-то защитой.
Селились всеведы испокон веков вблизи реки Рось, и текла она полноводно, собирая многочисленные притоки, через все Змеиное низовье, мимо Волчьих земель прямиком к Ледяным хребтам, что еще назывались Драконовыми горами. Там Рось расширялась вольно, набиралась сил с тающих ледников, огибала Сумрачную долину и устремлялась к Безымянному морю, словно желая слиться с Возлюбленным. Холодные морские волны жадно принимали в себя упругое речное тело, сдабривая союз крепкой солью.
Все это рассказывала Леде сама Радуня. Очень уж они подружились. А других подруг Леда завести здесь не смогла. Девицы местные ее избегали, посмеивались тайком, называли промеж себя безродной и приблудой, а может, и еще как обиднее в разы. Только Михайлова старалась на все эти ухмылочки и взгляды косые внимания не обращать, право дело, не серьезно. В ее-то лета, при ее познаниях. Только что проку во всех прежних навыках Леды, когда мясо здесь жарили прямо во дворе на кострах, хлеб выпекали в печи, воду носили из колодца, одежду шили из крашеного льна, что сами же и выращивали.
Мало что нового могла девушка сообщить этим людям. Был в Дарилане свой календарь, свои красивые праздники и обычаи. Мужчины охотились, рыбу ловили, а для того мастерили капканы, сети плели. Женской заботой было стол накрыть да запасы на зимнее время заготовить, шитье одежды и присмотр за детьми. И вот с ребятишками-то Леда легко нашла контакт, опять же на основе песен и сказок. Собиралась вокруг нее малышня, рот разинув, слушали ребятишки истории про Бабу-Ягу — костяную ногу, да кроткую Василисушку. И многие — многие другие… Каждый вечер присаживался на завалинку к детскому кружку сам Радсей. На свирели своей играл, бросая на Леду долгие взгляды, почему-то уже не улыбался.
А однажды пригласил прогуляться за пределами ограды к полю. И Леда с радостью согласилась. Будет время поговорить с глазу на глаз, откроет ему, за какой надобностью все же в Гнездовье пришла, какая у нее просьба до Крылатого. Может, Младший хоть советом поможет?
Радсей внимательно выслушал девушку и лишь плечами пожал:
— Вот уж не знаю, какое должно чудо случиться, чтобы Годар согласился тебя отнести к истокам Роси. Он закаялся в Лунную долину летать. Обещался и не жениться никогда. Хочет на себе наш род замкнуть. Обмануть Подземного Хозяина.
— Мне Радуня ваши сказания поведала. Да только одного не возьму в толк, разве нельзя Князю найти себе простую жену, зачем непременно какую-то Лунную дочь?
— Так, о том и речь, что на обычной-то девушке ему и подавно нельзя жениться!
— А где эти Лунные обитают?
— Промеж всех ходят, только Змей лишь один видит, у кого из девиц над головой лунный обруч, та и Суженой ему быть должна. Одному ему это зримо, которая Нареченной станет. Только ту сможет назвать женой.
— Удивительно! А если не найдет?
— К Лунной деве отправится за подсказкой. Ни один Змеиный Князь еще без Избранной не оставался, и рождались у них сыновья…
— Да уж! И всех кроме Старшего забирали под землю. Прости, Радсей, не надо было мне это говорить.
— Отчего же? Я с долей своей давно уж смирился. Говорят и в Нижнем Мире есть свои чудеса. Может, мне там и поглянется еще, за долгие-то века…
Леда с болью в сердце заметила, как дрогнула грудь мужчины от глубокого вздоха. Нелегко давались Младшему эти слова, нелегко живой душе покорно в сыру-землю ложится, навечно отказываясь видеть солнечный свет, любоваться листвой зеленой, да улыбкой девичьей.
— Неужели нет никакого способа тебя от этой беды избавить?
— Может и есть… Только нам неведом. Ровно месяц остался до сбора первых ржаных колосьев. Целый месяц мне еще по свету ходить. Так забудем грусть! Очи у тебя красивые, а на дне печаль. Что тебя гнятет? О своем все думаешь, я ведь вижу. Знал бы как тебе помочь, жизни не пожалел, той, что еще в моей власти. Да вот как убедить Годара, ума не приложу. Не послушается даже меня. Разве только…
Радсей рассмеялся, тряхнул русыми кудрями.
— Нравлюсь ли я тебе, лебедушка белая?
Леда никакого подвоха не ожидала, ответила честно:
— Нравишься. Чего правду скрывать, всем хорош.
Радсей взял ее за руку и прижал раскрытой ладошкой к своей груди:
— Тогда невестой моей назовись. Свадьбы я не хочу, вдову после себя оставлять не желаю. А вот в женихах походить напоследок я не против совсем. А Годару так и скажу, как вернется, чтоб исполнил желание моей Любимой, которая последние дни мне радостью украсила. После того, как сойду я в Нижний мир, пусть с осенними ветрами отнесет тебя к Лунной Деве. И твоя просьба исполнится, и я дело доброе совершу, может, хоть ты вернешься на родину.
Леда вникала в его слова, не вынимая своей ладони из горячих пальцев юноши.
— Радсей… Так ведь это будет словно игра? Это же не по любви?
— Пожелаешь, и любовь промеж нас будет. Давно гляжу на тебя, ты мне по сердцу. Только я тебе видно лишь в други гожусь. И на то согласен. Зачем тебе по мне зря тосковать, терзать душу? Да и я спокойным уйду, а ты после нового жениха себе сыщешь. Змеиную невесту любой взять захочет. Великая честь и богатое житье. Годар не оставит тебя и после моего ухода. Ни в чем не откажет, посадит рядом с собой за стол. Глядишь, второй сестрой назовет. Хорошо будешь жить. Соглашайся!