Искать Радуню пошли небольшой толпой, часть дворовых людишек по ближайшим поселкам отправили, местных оповестить. Арлета со служанками в поле ждала, сидела на смятых колосьях мрачнее тучи, веки прикрыв, про себя кому-то молилась. Леда между тем тоже к лесу направилась.
— А ты куда? Обожди хоть Радсея, одна не ходи.
— Я недалече совсем, тоже хочу своих богов о помощи попросить. Из-за меня у вас с дочерью размолвка случилась, сама и исправить попробую. Средство такое знаю. За меня не волнуйся, может, вместе с Радунечкой и вернусь.
Был у Леды свой план, как быстрее подругу отыскать, если в ближайшее время сама не найдется. Но для этого следовало бы подальше в лес отойти и остаться одной. Так Леда и поступила, в общей суматохе никто ее не хватился. Хотела девушка лишь за деревьями укрыться, да все слышались рядом гулкие мужские крики, что призывали Радуню. А потому Леда устремлялась все дальше и дальше в лес, пока не поняла, что различает в тишине только птичье щебетанье, да треск крылышек стрекозьих. Значит, где-то рядом вода. И правда, прошла девушка вперед уже безо всякой тропинки, и оказалась на бережке небольшого омута лесного. Теперь-то можно и Медведя покликать.
— Михей Потапыч! «Может, зря я все это затеяла… Радуню и так найдут, не могла же она далеко убежать, зачем? Не будет ведь долго на мать родную обижаться, скоро отзываться на крики начнет, сама выйдет к людям».
— Михей Потапыч! Появись на минуточку, повидаться пришла! «Э-э… да разве услышит, может, отдыхает давно на печи у бабулечки своей допотопной, колобками закусывает».
За спиной Леды послышалось вдруг знакомое хмыканье:
— Чего шумишь-то? Аль какая беда стряслась?
Девушка круто повернулась к мужчине, прямо повела разговор:
— Подружка моя потерялась. Змеева племянница. Молоденькая совсем, с мамой поссорилась и на зло родне в лес убежала. Поможешь найти?
Медведь лишь плечами пожал, мотнул головой:
— Что ж не помочь? Я здешние места как свою ладонь знаю. Найду девку, приведу домой.
— Вот спасибо, Михей! Я не сомневалась даже…
— Рано благодаришь. Ленту бы хоть дала, что девка носила, другую какую вещь.
— Не подумала, разве только… вот, украшение мне Радуня дарила, но давненько уже сама ношу.
Леда сняла с шеи золотую цепочку и протянула Михею дракончика. Медведь его на руку принял, поднес к лицу:
— Тобой, кажись, пахнет. И еще прежний запах есть, совсем ведь еще дитя, яблочко медовое, как бы кто здесь не обидел. Надо скорей искать…
Михей бросил Леде оберег и тут же скрылся из виду, словно его и не бывало.
— А я-то как же? Меня кто проводит обратно?
Леда растерянно головой вертела, пытаясь припомнить, с какой стороны она вышла к воде.
— Здесь, что ли, обождать или самой звать на помощь? Еще и на меня будет народ время тратить. И правда, кулема… Да и Михей хорош, думает, что для меня лес тоже дом родной.
Сжимая в руках «дракончика», девушка неуверенно двинулась от омута в лес. Да только ходила, видно, кругами и вновь вышла на знакомое место, теперь, похоже, совсем с другой стороны. Вроде и невелико озерцо, да укрыто зарослями камыша и рогоза. Ивы плакучие наклонились к самой воде, листья точеные омывают.
— «Грустно, хоть плачь. Пошла подругу искать и сама заблудилась. И Михея снова звать совестно. Обожду. Хоть до самой ночи буду тут сидеть. Найдут Радуню и за меня примутся. Тот же Михей».
И еще пыталась девушка отыскать приметные тропки, да все без толку, будто какая-то неведомая сила возвращала ее назад к тихой заводи в глубине леса. Наконец, устала Леда, смирилась, уселась на бережок, сама над собой потешаться:
— Ну, вылитая сестрица Аленушка, что из-за братца плачет. Васнецова только не хватает, чтобы такой момент запечатлеть.
Много ли, мало ли сидела Леда на прибрежной кочке, в окружении молодой ивовой поросли, вглядывалась в кружочки зеленой ряски на спокойной воде. А вон там, чуть поодаль белые кувшинки растут… Паучок-водомерка как по льду прокатился по туго натянутой водной глади… Плеснула мелкая рыбешка, а может, лягушка с коряги прыгнула.
Вдруг закрыло небо над лесом черная тень, зашумели от ветра верхушки старых берез, а потом наступила зловещая тишина. Да, неужто, гроза приближается? С самого утра ни единого облачка не заметно было, и когда только набежать успели. А потом опять стало светло, снова запели пташки, замелькали над водой стрекозы. И Леда успокоилась, разогнали тучу солнечные лучи, знать, минует и дождик.
А потом что-то большое будто ударилось оземь неподалеку, задрожали берега омута, далеко выплеснулась вода. Сама девушка даже с кочки слетела, рухнула в густую траву и долго лежала так, зажмурившись, в страхе пошевелиться. А когда помаленьку пришла в себя, то первым делом ухватилась за мокрый подол длинного платья. Поднялась на колени, выжала, как сумела, да решила вернуться к воде, сполоснуть лицо.
А как поднялась в полный рост, просто оцепенела от изумления — буквально в двадцати метрах от нее у другого берега по пояс в воде стоял незнакомый мужчина. Мылся, кажется… Стоял он спиной к девушке и хорошо было видно, что на коже его нарисованы какие-то узоры из мелких чешуек — крапинок. Все плечи и руки аж до локтей в таком темно-зеленом раскрасе. А на лопатке будто бы крыло… Точно. И лапы когтистые ниже и хвост. Ужас-то какой! Это зачем же надо было над собой этак извратиться! Леда всегда с предубеждением относилась к татуировкам, ей это категорически не нравилось и все тут. Даже если выглядит красиво, как у незнакомца. Умелый кто рисовал, не иначе, старался…
И что же теперь самой Леде делать? Прочь бежать, а если опять кривая дорога на берег выведет, еще и прямо на этого чужака. В кустах затаиться, переждать, пока сам из воды выйдет и скроется в лесу. А чего собственно бояться, может, это из местных кто, сейчас Леда ему скажет, что она сама из Гнездовья, пусть верный путь подскажет. Пока девушка так раздумывала, мужчина с головой окунулся в воду, вынырнул через короткий срок и теперь довольно отфыркивался. Волосы длинные, темные, похоже, и сам-то весь смуглый, еще и рисуночки эти… А по телу видно, что крепок — грудь широкая, мышцы на руках выделяются. Да и как мужику в этом мире хлюпиком быть, если каждый день надо в руках то меч, то топор держать, а то и косу-борону, если ты земледелец.
А все ж таки не годится за голым мужиком из кустов подсматривать, еще заметит, стыда не оберешься. Леда опустила глаза и хотела уже спрятаться дальше в камыши, не решаясь окликнуть незнакомца, как тот резко обернулся в ее сторону и первым подал голос:
— И долго еще на меня глядеть будешь? Давно бы пора самой раздеться, да в воду ступить.
От такого заявления, Леда сначала опешила на пару мгновений, а потом бросила прятаться и выпрямилась, опуская мокрый подол.
— И с какой же стати мне лезть в воду? Я не купаться сюда пришла, а заблудилась просто.
Потом еще подумала чуток и прибавила тише:
— Не хотела вам мешать, ждала, пока сами выйдете и оденетесь. Вы из поселка? Можете меня в Гнездовье проводить? Я там живу.
— В Гнездовье? Это с каких же пор ты там обитаешь? — удивленно переспросил мужчина, и вдруг вытянул вперед руки, опускаясь на воду.
Леда тут же поняла его намерения и отступила назад на пару шагов. Сердце билось неровно.
«Оделся бы сначала, чего плыть-то ко мне голышом… А если, вообще, весь на берег выберется, если он псих какой-нибудь местный, а вдруг да разбойник какой, проходимец».
Чувство самосохранения взяло верх и, перестав отгадывать загадки про чужака, девушка побежала, куда глаза глядят лишь бы дальше от заводи.
— Стой, глупая, все равно догоню! Вернись, не то пожалеешь!
«Ага, сейчас… Дуру нашел, так я к тебе и вернулась!»
Как на беду попадались впереди пни да ухабы, мокрое платье облепило колени, мешая бежать, слезы лились ручьем сами по себе, хотя Леда и старалась удержаться. И ведь не будешь кричать — «аукать», вдруг этот «водяной» первым услышит. И что только у него на уме… Леда остановилась дух перевести, утерла мокрое лицо, попыталась оглядеться. Кажется, осинка знакомая, прежде девушка здесь уже проходила, и этот ракитовый куст тоже. Ой, мамочки, вон и берег виден! Леда метнулась в обратном направлении и тут же налетала на чужака. Хорошо, хоть одетым стоял, рубаха да штаны, даже поясом успел повязаться.