Между тем принц почему-то впервые оживился:
— Арк'Одден? Нико арк'Одден?
— Да, именно он, — подтвердил эйс дей’Теор.
— Что ж, если нужно помочь возлюбленной того, кто не отказал мне в помощи в трудный час, я готов. — Он перевел взгляд на меня. — Хорошо, сьерра Дана, разрешаю вам проживание в нашем королевстве и поручусь перед королем за вас. Надеюсь, вы не подведете меня и впредь станете избегать неприятностей.
— Конечно, Ваше Высочество, — я склонила голову, сдерживая слезы и раздражение. Невероятное облегчение от благоприятного разрешения проблемы тесно переплелось внутри с обидой оттого, что меня оставили здесь только благодаря имени Нико. Прилив эмоций и нежелание их показывать, не позволило наговорить дерзостей особе королевской крови.
Вероятно, принц прекрасно понял мое состояние, потому что его тонкие губы искривила язвительная усмешка:
— Правильно, моя дорогая, сдерживайте ваше умение наживать врагов.
На обратном пути в академию Киттер, вняв моим призывам, рассказал невеселую историю принца. Его возлюбленная пропала, исчезла в другом измерении, и мало надежды на то, что удастся ее вернуть. Насколько я поняла, и Кит был неравнодушен к той роковой, но несчастной красавице, и теперь и сам страдает, бедняжка.
Побежали дни, наполненные тренировками, бдениями над учебником и зубрежкой. В те редкие часы, когда магистр дей’Хант позволял передохнуть, я тренировала контроль под руководством Лессли, который исправно снабжал меня лучинками. Успехи в учебе, конечно, имелись: я догнала однокурсников по многим предметам. Однако управляла стихией лишь ценой огромного сосредоточения, словно вопреки собственной природе. Почему так — понять не удавалось. Подозреваю, преподаватели думали, что я недостаточно стараюсь. Только магистр дей’Хант знал, какие усилия я прикладываю, и недоуменно хмурился, разглядывая мою замаранную тьмой ауру.
Открытый в результате испытания Зеркалом Истины дар к магии разума ректор решил пока игнорировать. Слабая и неоднозначная вторая стихия оказалась подавлена огнем. Освоение менталистики отложили до тех времен, когда основной дар мне полностью подчинится. Сейчас я была даже рада, что с этим не спешат, потому что дополнительной нагрузки просто не выдержала бы. И так едва доползала по вечерам до кровати.
Отношения с однокурсниками тоже вошли в определенное русло — теперь меня не замечали, и это меня устраивало, потому что плохой мир лучше войны. Не травили, не подстраивали гадостей — пока Кит находился в академии, никто не рисковал вызовом на дуэль от дракона. Даже подграфчик Шеллар с товарищами проходил, словно мимо пустого места, и насекомых тоже пока не подбрасывали.
Судьбу Черныша «умные головы» магистров решили очень просто — оставили его в том же изолированном застекленном вольере. Фамильяр заметно потолстел от малоподвижного образа жизни, но ханну это даже на пользу, — так что с Чернышом все пока хорошо. Не очень хорошо было только со мной: теперь мне позволялось навещать его два раза в неделю, по четверти часа и в присутствии магистра эр'Кордаллион. Я так и не добилась от эльфийки ответа, какую опасность таит для меня ханн в блокирующей магию клетке? Но решение ректора не обсуждалось.
От Нико за прошедшую с последней ссоры неделю я получила записку, которую отправила назад, не распечатав, и красивую безделушку, с которой не смогла расстаться. Это была Небольшая хрустальная сфера, а внутри пламенел навечно сохраненный магией прелестный цветок аладарийской розы. Нежные бархатные лепестки полураскрывшегося бутона слабо светились по ночам, бросая теплые розоватые отсветы на стену и потолок, отчего комната казалась гораздо более уютной.
Тревожной тенью на горизонте оставался пропавший Эйнар. Я обменялась несколькими письмами с Ринией, та по-прежнему находилась в городке Аламо — анклаве Надании на северном побережье Табхайера. Бывшая управительница дворцом Честных дев сообщала все более тревожные новости. В последнее время их небольшой форт буквально атакован беженцами с юга. Страшное поветрие пожаром распространяется с отрогов Золотых гор. Деревья умирают, их ветви оплетает густая паутина, в которой копошатся пауки жуткого вида.
Боюсь, мне знакомы симптомы этой напасти — я видела подобное на острове болотной ведьмы, которая не брезговала кровавыми обрядами. Это запрещенное колдовство и его плоды ужасны: там, где появляются черные твари — так окрестили пауков местные племена — гибнут посадки, сады, скот. Люди забирают пожитки и бегут на север.