Рейвин не привык к слезам, не знал, как нужно реагировать на такое бессмысленное проявление эмоций, свойственное только детям. Даже Крианс уже года три как перестал капризничать и хныкать, а леди Бертраду никто не то что не видел, а и представить не смог бы плачущей.
«У жителей Долины все их чувства написаны на лице, но при этом они будто рождаются лицемерными. Плачут и смеются так же часто и легко, как лгут и изворачиваются, — говорил лорд Хэнред, который за свою жизнь успел немало попутешествовать по всем девяти известным землям. — А вот у южан из песочных княжеств лица такие же выразительные, как у их эбеновых идолов. Если они тебе улыбаются, это значит только то, что они собираются тебя отравить».
Лейлис все это переживала еще тяжелее. Привычное ей течение жизни, резко нарушенное переездом и новым статусом, устанавливаться не торопилось, и перед тем, как она освоилась бы в новой обстановке, должно было пройти немало времени. К тому же Лейлис остро чувствовала, что все идет не так, как нужно, и страдала от ощущения своей неполноценности. Она понимала, что все, включая мужа, ждут от нее какого-то другого поведения, но не знала, какого именно. Девушка старалась вести себя тихо и скромно, чтобы не вызвать ничьей неприязни, но, очевидно, все-таки сделала что-то неправильно. Поэтому слуги не улыбаются ей и никогда не заговаривают первыми, как в доме ее дяди, поэтому никто из приезжих лордов не уделил ей ни капли внимания сверх установленных этикетом традиций… и поэтому Рейвин не хочет ее больше. Неясность положения давила на новоявленную леди Эстергар до такой степени, что она все-таки решилась обратиться за помощью к единственному человеку, с которым могла говорить о таких вещах.
Леди Бертрада сидела за столом в небольшой светлой комнатке, расположенной за теплицей, и занималась изготовлением какого-то снадобья. Перед ней на специальном подносе были расставлены различные скляночки и плошечки в большом количестве, маленькие весы с фигурными грузиками, а также инструменты из серебра или стали, похожие на лекарские.
— Миледи, вы заняты? — спросила Лейлис, зайдя в комнатку и закрыв за собой дверь.
— Да, в отличие от тебя, — ответила та, не оборачиваясь к невестке.
— Простите, что не вовремя, я просто хотела с вами поговорить, миледи, — Лейлис решила не отступать сразу, ведь такой удачный случай остаться со свекровью наедине представлялся редко. Леди Бертрада или ходила по всему замку, отдавая распоряжения, или запиралась в своих покоях, в последнем случае тревожить ее было нельзя ни под каким предлогом. — А что вы делаете?
— Жаркую мазь, — ответила северянка на своем языке, и Лейлис пришлось переспросить.
— Это средство, бальзам, мазь… — опять слова на северном наречии. Лейлис подумала, что над ней издеваются. Она успела выучить с помощью мастера Ханома несколько общих фраз и около сотни часто употребляемых слов, но ни говорить сама, ни понимать беглую речь северян пока не могла.
— Лекарство? — Лейлис рискнула предположить, на что это похоже, слово вспомнилось очень кстати.
— Да, лекарство, — подтвердила леди Бертрада, растирая в ступке какое-то красно-коричневое вещество до состояния густой пасты.
— От что?
— От «чего», — поправила леди Бертрада и продолжила, уже переходя на язык Долины. — От всего: чтобы не было обморожения, чтобы не болели суставы и не немели пальцы, от легочных болезней, от насморка… от всего такого жаркая мазь помогает.
— А я могу помочь?
Женщина кивнула на низкий квадратный табурет, пустующий возле стола. Лейлис придвинула его и села. Леди Бертрада поставила перед ней пустую глиняную чашечку.
— Насыпь по пол-унции каждого из трех экстрактов и перемешай. Вот, для таких, как ты, даже специальные насечки на ложечке сделали, чтобы отмерять. Так, теперь высыпай понемножку сюда.
Женщина переложила пасту из стопки в другой сосуд, размяла и перемешала с получившейся смесью экстрактов и поставила в ванночку с водой, подогреваемую на маленькой жаровне.
— Жгучий корень бери. Вот этот, — леди Бертрада сунула Лейлис бугристый шершавый корнеплод и небольшое вытянутой формы лезвие с закругленным концом, похожее на бритву. — Соскобли верхний слой оболочки, но не режь и не царапай, чтобы не выпустить сок.
Лейлис начала счищать твердую внешнюю оболочку, под которой была другая — более мягкая, волокнистая, нечаянно повредить которую было очень легко.
— О чем таком важном ты хотела со мной поговорить? — спросила леди Бертрада, помешивая закипевшую на жаровне густую смесь.