— Приветствую, лорд Эргос.
— И вам мое почтение, лорд Вильморт, — Бенетор обошел вокруг стола и сел на табурет, небрежно спихнув с него корзину с какими-то вещами хозяина хижины. — Где же ваши спутники? Разве вы не должны были приехать вместе с лордами Нертоном, Элейтом, Ниатаром и Ребатом?
— Я решил выехать один, а с соседями улажу недоразумение позднее, — нетерпеливо отозвался Фержингард.
Бенетор пожал плечами, оставляя это объяснение на совести собеседника. Его так и подмывало осведомиться, успела ли птица с известием о смерти лорда Ретруда достичь Кейремфорда, прежде чем лорд Вильморт отправился в дорогу. Но вместо этого лорд Эргос окинул взглядом хижину и произнес с легкой, ничего не значащей улыбкой:
— Вы выгнали смотрителя из его жилища. До сего дня я не был уверен, что такое вообще возможно.
— Просто попросил подождать немного за порогом, пока мы с вами побеседуем. С ним не случится ничего, как и с нами, поэтому не волнуйтесь.
— Надеюсь, что так. Нового смотрителя будет так же сложно найти, как и нового лорда.
— Об этом я и хотел поговорить. О новом лорде Эстергаре.
— Что ж, по обычаю дело ясное — у Ретруда остался законный сын, достигший положенного возраста. Он и наследует отцу, какие могут здесь быть вопросы?
— Мальчику тринадцать лет, и он единственный прямой потомок лорда Агнора по мужской линии. Что хорошего может получиться из этого для Севера?
— Я стал лордом в шестнадцать лет, а вы, если мне не изменяет память, — в семнадцать. И мы, кажется, оба неплохо справляемся с нашими обязанностями.
— Именно. Мы, — Фержингард особенно выделил это слово, — справляемся хорошо. О династии Эстергаров последнее время такого не сказать. Лорд Агнор, не отрицаю, был способным правителем, но и он в последние годы представлял довольно плачевное зрелище — смерть старшего сына его сильно подкосила. Ретруд вовсе ничего не делал, занятый одними развлечениями. Чего стоит ждать от его сына?
— Всего, что угодно.
— Именно это меня и беспокоит.
— Ближе к делу, если можно, лорд Вильморт. Я поклялся не использовать ваши слова вам во вред, поэтому говорите прямо. К чему вы ведете?
— Как законный супруг леди Альды Эстергар, я имею право претендовать на Эстергхалл при отсутствии у Агнора прямых потомков мужского пола.
— Это соответствует закону и обычаю, — согласился Бенетор. — И куда же денется Рейвин?
— Мне придется убить его, полагаю.
— Вам придется… — Бенетор еле подавил ироничную улыбку. — Уверен, ваша жена поймет это и согласится с вами.
— Она во всем соглашается со мной, как и положено хорошей жене, — сухо ответил Фержингард.
Лорду Эргосу стало не по себе, и неприятная дрожь прошла по позвоночнику, когда он вспомнил о своей сестре и детях. «Моя сестра неправильная женщина, — подумал он, — но за это я люблю ее больше. Пусть она подвержена противоестественным желаниям, зато я уверен, что ни один мужчина не овладеет ею настолько, чтобы сделать молчаливой пособницей убийства родных племянников». Как правитель он понимал Фержингарда, но не мог понять леди Альду — ведь для нее Рейвин не чужой, это последний ребенок ее родного брата, она жила с ним под одной крышей двенадцать лет, видела, как он растет, учится ходить, читать и сражаться… «Это действительно auterre, — со смесью восхищения и отвращения подумал Бенетор, — только страсть способна сделать с женщиной такое».
Бенетору очень захотелось выпить. Он пошарил в корзине на полу, выудил темную бутыль с чем-то, отнюдь не похожим на вино, и, брезгливо поморщившись, засунул обратно. «В жизни не задумывался о том, что пьют смотрители тракта. Знал бы — позаботился передать ему хотя бы пару бутылок из того, что не жалко». Он снова поднял взгляд на Фержингарда, сидевшего напротив с непроницаемо-спокойным лицом. Только нервное постукивание пальцами по столу выдавало его волнение.
— И… как умрет мальчик? — спросил Бенетор.
— Я вызову его на поединок до начала принесения присяги. Если победу одержу я, то все владения Эстергаров перейдут ко мне. Лорды, которые пожелают присягнуть мне, как своему сюзерену… не будут иметь оснований для сожалений.
— Что ж… Уверен, несмотря на увечье, вы справитесь с тринадцатилетним мальчишкой без чьей-либо помощи. Или зачем вы мне все это рассказываете? В чем заключается моя роль?
— Еще никто не делал того, что собираюсь сделать я. В известной нам истории Севера еще никогда не менялась правящая династия. Когда я заявлю о своем праве не только на все владения, но и на верховный статус Эстергаров — я смогу ожидать, что вы поддержите меня?