— Посмотри, какой чудесный вид, родная. Помнишь, как мы гуляли, когда были детьми? Помнишь пруд возле нашего дома? Помнишь, как отец принес в плаще медвежонка?
Рассеянный взгляд Лейлис сфокусировался на лице сестры. Леди Розамунда улыбнулась самой лучистой, материнской улыбкой. Кажется, что-то промелькнуло на лице леди Эстергар, какая-то тень узнавания. Рейвин наблюдал за ними, затаив дыхание. Позади Асмунд с мрачной сосредоточенностью смотрел на темную кромку леса впереди, подобравшийся, напряженный, готовый к появлению опасности. Это было, пожалуй, лишним на взгляд Рейвина — что-то, бывало, выползало из леса по ночам, бродило вдоль озера, беспокоило жителей деревни, утаскивало или убивало животных или, совсем редко, баб и детей, но никогда при свете дня.
Леди Розамунда отпустила сестру и вдруг отбежала от нее, смеясь, упала спиной в снег, легко поддавшийся, взметнувшийся белыми искрами. Лейлис замерла в нерешительности, словно недоумевая, с чего это южанке вздумалось валяться в снегу. А потом вдруг звонко, по-детски рассмеялась. И Рейвина всего будто ошпарило кипятком на этом морозе, а потом сразу бросило в дрожь — потому что это не было знакомым ему, развязным хохотом Другой женщины.
Леди Розамунда сгребла немного снега, скатала в подобие снежка. Пушистый, рассыпчатый, он не поддавался и обратился в сверкающее белое облачко, едва коснувшись подола Лейлис. Та секунду смотрела на сестру, потом снова рассмеялась и приняла игру. Зафиксированная в тугой перевязке правая рука мешала ей лепить снежки, да и снег не годился, но она развеселилась, то забрасывая сестру снегом, то кружась и падая с ней вместе на наст. Забавляясь, они отходили все дальше и дальше от мужчин и от озера.
Рыцарь-южанин первым почувствовал, что замерзает, начал плотнее кутаться в плащ, поправлять и одергивать капюшон, прижимать к себе руки. Асмунд молча протянул ему свою флягу, из которой предварительно сам отхлебнул. Ветра не было и солнце еще светило, хоть уже и начинало клониться к западу. У Рейвина была при себе жаркая мазь, но нужды в ней не было, достаточно было немного размяться, чтобы разогнать кровь. Лейлис и Розамунда, все время пребывая в движении, вовсе не выглядели озябшими, а напротив, разгорячились. У обеих на смуглых щеках загорелся вишневый румянец, у старшей сестры волосы растрепались и выбились из-под недостаточно плотно повязанного головного платка, она то и дело просила передышки, чтобы повязать его снова, Лейлис же, которую Шилла причесывала и одевала как следует, была избавлена от таких неприятностей.
— Мне бы размяться, милорд, — подал голос Асмунд. — Отсюда до берега и обратно. Если руки и ноги закоченеют, буду совсем бесполезен.
— Давай, — не глядя отпустил Рейвин. — Я тоже, позже.
Совсем выдохнувшись, Розамунда снова повалилась в снег, утянув за собой Лейлис, но бережно, чтобы той не вздумалось выставить перед собой правую руку. Пора было действовать.
— О, Лейлис! Если бы ты только знала, как мне тебя не хватало. Я так люблю тебя и волнуюсь за твоё здоровье, — заговорила леди Розамунда. Она повернула Лейлис лицом к себе, так близко, что соприкоснулись опушки на их капюшонах, и продолжила уже шёпотом. — Какое было бы счастье, если бы ты согласилась погостить у меня. Только представь, как нам будет хорошо. Разве ты не хочешь навестить родные места? Немного отдохнуть от этого места… от мужа.
— От мужа? — повторила леди Эстергар одними губами. Взгляд ее замер, застекленел.
— Да, немного. Если хочешь. А потом, когда тебе станет лучше, ты можешь снова вернуться к нему.
— Вернуться? — переспросила мертвая женщина.
— Лейлис, родная, ты говоришь по-северному… Лейлис?
Лейлис вскочила, скинула с себе потянувшуюся к ней руку сестры. Рейвин, почувствовав неладное, сделал первое нервное движение в их сторону. Асмунд уже возвращался от озера, но был в четырех сотнях шагов от своего лорда.
Лейлис резко развернулась, взметнув подолом снег, и побежала к лесу.
Розамунда, не успев еще понять, что произошло, бросилась следом, громко окликая сестру. Она не видела, как в ту же секунду следом кинулся Эстергар, а за ним — двое остальных.
Южанка была легче, но Эстергар привык двигаться по насту. Он настиг Розамунду в нескольких сотнях ярдов от кромки леса, дернул за плащ, потом перехватил поперек тела, почти поднял, так что она могла только извиваться и перебирать ногами, взбивая снег.