«Как я могу его любить, если я знаю его меньше двух недель? — спрашивала Лейлис то ли себя, то ли небеса. — Хотя нет, я вовсе его не знаю».
Когда лорд Рейвин наклонился, чтобы поцеловать ее, Лейлис невольно зажмурилась. Он легко коснулся губами ее губ, это не было неприятно, но ответить на поцелуй Лейлис не решилась. Поскольку жрецов и храмовых служителей на Севере не было, на этом брачный обряд был завершен и признан свершившимся. Лорд Эстергар точно сдержал письменное обязательство, данное Хостбину, — завтра сменялся месяц после дня весеннего равноденствия.
Они с Рейвином снова сели рядом, но теперь не за стол, а в середине помещения. Гости по очереди подходили к ним, произносили речи и поздравления и дарили подарки. Лейлис сидела с замершей на губах вымученной улыбкой, делала вид, что понимает их речи и благодарила кивком головы. За час у ее ног собралась небольшая горка из драгоценных подарков — дарили меха, оружие, изделия из золота, меди или хрусталя и книги в переплетах-футлярах. Лорд Рейвин тоже преподнес ей два подарка — тонкий кинжал в ножнах, украшенных опалами, и воротник из бело-серебристого меха осатр. Лейлис знала, что этот мех на Юге считается «императорским» и ценится дороже золота. С оружием она вовсе не умела обращаться и не разбиралась в нем, но Рейвин явно давал понять, что придется учиться.
Может быть, дары заинтересовали бы ее больше, не будь она слишком утомлена. Лейлис не знала, сколько прошло времени с начала церемонии, но свет через высокие витражные окна уже почти не проникал, и слуги принесли еще свечей и чадящих факелов. С официальной частью было, наконец, покончено, и продолжился пир. Теперь подавали жирное горячее мясо, щедро лились привезенные из Верга сладкие терпкие вина. Лейлис уже не хотелось есть, она вообще не привыкла к такой пище: вездесущая тьянка кислила и горчила во рту, хлеб из желудевой муки все же не мог заменить настоящий, фрукты и овощи были маленькие, недозрелые и вялые, а мясо, обожженное до черноты снаружи и почти сырое внутри, вызывало тошноту. В зале становилось все более шумно и, в представлении северян, весело. Риенара Фэренгсена видно не было, наверное, рана все же начала его беспокоить, и он ушел сразу после обмена клятвами. Лорд Хэнред нахваливал всем еще неженатым воинам своих внучек, путая их по именам.
— Старшенькой, Ульве… нет, Гельвере, уже двадцать или больше… а она все еще не замужем, бедняжка…
О том, что его старшая внучка, не слишком тяготясь своим безбрачием, вынашивает уже второго ребенка, Хэнред, даже как следует выпив, предпочитал не распространяться.
— Простите, лорд Хэнред, — говорил сидящий рядом мужчина с заплетенной в косички бородой, не забывая сочувствующе кивать. — Я был женат дважды, и пока больше не хочу. Уверен, ваши внучки найдут себе самых достойных мужей.
Крианс успел устать не меньше, чем Лейлис, только ему было позволено класть голову на стол и дремать прямо во время пиршества.
— Когда приведут белого вепря? Я хочу на него посмотреть, — просил он через каждые четверть часа.
Четверо слуг наконец ввели в зал здоровенного дикого кабана с белой шкурой, держа его за палку, прикрепленную к железному обручу на шее. Лейлис таких вепрей раньше никогда не видела и не представляла, как такого смогли поймать.
— Это называется вепрем? Больше похож на поросенка, — по привычке начал брюзжать Хэнред.
— Что означает ваше недовольство, лорд Хэнред? — Рейвин в первый раз слегка осадил старика.
— Только то, что я готов отправиться в лес, загнать и приволочь вепря в два раза больше этого, мой лорд!
— Сперва забейте этого, лорд Хэнред, — рассмеялся Рейвин.
Хэнред взял длинный нож с немного искривленным лезвием и одним ударом вогнал по самую рукоять в грудную клетку животного, минуту подержал, а когда кабан повалился на бок, тем же ножом отделил голову и отошел в сторону, вытирая руки. Тушу свежевали прямо на мраморном полу великого чертога, сдирали шкуру, а выпотрошенные внутренности кидали в ведро. Наблюдать за этими действиями было, мягко сказать, неприятно.
— Этот не очень большой, — пожаловался Крианс. — Я думал, будет больше. Нужно, чтобы каждому хватило по кусочку, но от этого, наверное, не хватит.
Огромное керамическое блюдо установили на три придвинутых друг к другу жаровни. Когда оно разогрелось и размазанный по поверхности жир расплавился и зашипел, на этом же блюде начали жарить кабанье мясо. Чтобы хватило каждому присутствующему, пришлось резать его на совсем крошечные кусочки. Лейлис тоже пришлось съесть один кусочек жесткого, истекающего соком и кровью мяса и запить дратхой.
Когда закончили и с этим ритуалом, лорд Рейвин все-таки пожалел жену.
— Матушка, леди Лейлис совсем устала, — сказал он матери. — И Крианс уже лег на лавку. Пусть они отдыхают, и вы тоже. Я посижу один, уже недолго осталось.
Леди Бертрада согласилась с ним и тихонько вывела Лейлис из зала.
Было странно после шума великого чертога, ярко освещенного огнями факелов и свечей, снова оказаться в полутемных продуваемых коридорах, в которых каждый шаг отдавался глухим эхом. И, несмотря на облегчение, что ей наконец-то разрешили покинуть пиршество, Лейлис ощутила некую досаду. Лорд Рейвин опять пренебрег ею, снова не сказал ни слова, просто отослал ее, когда сам счел нужным.
— Снимай плащ, только аккуратно, — велела леди Бертрада, когда они оказались в небольшом алькове. Лейлис расстегнула застежку в виде барса и подала женщине сложенный плащ.
— Лорд Рейвин недоволен мной? — осторожно спросила девушка, снимая расшитый жемчугом и лунными камнями пояс.
— С чего ты взяла? Если бы он был недоволен, ты бы точно узнала об этом, — сухо отозвалась леди Бертрада.
— Просто… он предпочел остаться с гостями, а не…
— Некоторые из этих людей наверняка не вернутся живыми домой. Тебе не кажется, что у нашей семьи есть обязательства перед теми, кто приехал сюда, прекрасно зная о риске?
— Простите меня, я не подумала об этом, — Лейлис смутилась, поняв, что нечаянно задела принятые на Севере правила этикета. Учитывая опасность путешествия через леса, северные лорды редко выбирались из своих замков. Свадьбы и похороны были практически единственными достойными предлогами для визитов.
— Не волнуйся, обязательства перед тобой тоже будут выполнены.
Может быть, если бы леди Бертрада улыбнулась или хотя бы посмотрела на невестку чуть приветливее, Лейлис решилась бы спросить о том, что ее волновало, но женщина развернулась и быстро вышла из алькова.
Лейлис думала, что ей отведут собственные покои, однако комната, в которую ее проводила служанка, судя по всему, принадлежала лорду Рейвину. Помещение было не очень большим, во всяком случае, хозяин Эстергхалла мог бы позволить себе и более просторные и роскошные покои. Темные каменные стены украшали тусклые потрепанные гобелены, изображающие сцены сражений и приступов — вероятно, подвигов и побед Эстерга Великого, пол был устлан коврами и звериными шкурами, вперемешку накиданными друг на друга. Под небольшим застекленным окном, забранным косой металлической решеткой, помещался массивный стол, как и вся остальная мебель изготовленный из черного дерева с серебряными деталями, а на нем — разложенный письменный прибор и несколько канделябров. В большом камине, украшенном рельефным орнаментом из переплетающихся линий, медленно и жарко горели поленья, распространяя по комнате тепло и запах смолы.