— Это не похоже на Эстерга, — заметил мастер Ханом, — но у нас нет оснований не верить балладе. Люди Империи построили этот замок, чтобы помнить о красоте своей родины. Пять сотен лет назад, при жизни Эстерга, Фэренгхолд, верно, был еще великолепнее, чем сейчас.
— Я очень хочу увидеть это место! — воскликнула Лейлис, не сдержав радостного нетерпения. — Очень-очень хочу.
— Увидите, если Неизвестный будет милостив.
Северяне всегда так говорили, хотя и не верили, что Неизвестный вмешивается в жизнь людей. Кажется, это была фраза на случай, когда нечего больше сказать.
— А опасна ли дорога туда? — спросила Лейлис, вспомнив полустершиеся уже ощущения от переезда через Брейнденский лес.
— Не опаснее, чем в любое другое место на Севере, — пожал плечами мастер.
— Значит, самая безопасная? — перевела его слова Лейлис.
— Я хотел сказать, что есть дороги более опасные.
— А есть ли менее опасные? Если дорога до Фэренгхолда не опаснее, чем до любого другого места, значит, она сравнительно безопасна?
Старик осекся, сбитый с толку ходом ее мыслей, с минуту помолчал, неодобрительно глядя на госпожу, словно на ребенка, который задает бесконечные вопросы только чтобы вывести из себя учителя.
— Все дороги опасны, — произнес он наконец строгим тоном. — Не путайте меня, миледи, я знаю, что хочу сказать, но не знаю, что хотите слышать вы.
— Хорошо, мастер, тогда найдите для меня карту, чтобы я могла взглянуть, где находятся владения Фэренгсенов и как нам добраться туда. Мой муж сказал, что путь займет около пяти дней, но не сказал, в каком направлении.
— Сначала на северо-запад до Каменного Стража и замка Айхен-Хорхен, миледи. А дальше… вам стоит расспросить милорда. Он много раз бывал в землях Фэренгсенов, я же ни разу.
— Неужели нет ни одной карты? — изумилась Лейлис.
Ей раньше просто не приходило в голову поинтересоваться, почему во всей огромной библиотеке ей ни разу не попадались карты северных земель. Была, правда, одна большая и очень дорогая карта, купленная когда-то давно у южан, но на ней были изображены только территории Долины, западное побережье с островами и песочные княжества далеко на юге.
— Нельзя нарисовать то, чего не знаешь, — сказал книжник.
***
Рейвин и остальные вернулись в замок с живым белым вепрем довольно внушительных размеров, который немедленно был помещен в деревянную клетку. Дальше сборы пошли быстро. Эстергар распорядился, сколько еды и вещей брать с собой, выбрал сопровождающих, одобрил новое платье Лейлис и раздал всем приказы на время своего отсутствия. Лейлис не рискнула сама выбрать свадебный подарок, поэтому решила посоветоваться с Рейвином. На Севере было принято обмениваться подарками по любому поводу, преподносили чаще всего украшения и драгоценности, оружие, книги, лошадей и ловчих птиц, реже — рабов. Зачастую одна и та же дорогая вещь передаривалась многократно и, пройдя по кругу через множество хозяев, возвращалась к исконному владельцу.
Лорд Рейвин однозначно высказался, что лучшим подарком будет украшение для леди Малмфрид.
— Нужно хоть немного подсластить бедняге Риенару его… горькую чашу, — сказал он. — Думаю, лучше всего венец — у нас их много, а вы сами их почти не носите.
В сокровищнице хранитель показал с дюжину разных обручей, венцов и диадем, разложенных на покрытой пыльным бархатом подставке. Лейлис сразу сообразила, что к позолоченному венцу с жемчугом и крупными турмалинами, который иногда надевала леди Бертрада, лучше не прикасаться.
— Сложно выбирать украшение для человека, которого не видел, — осторожно сказала она, разглядывая драгоценности.
— Риенар пишет, что у нее непонятные волосы.
— Непонятные… — задумчиво протянула Лейлис. — В таком случае, вот этот.
Она подняла, держа на ладонях, обруч, наполовину сделанный из бронзы, наполовину из серебра и украшенный двенадцатью овальными камнями всех цветов — от молочно-желтого кальцита до темно-красного граната.
— В самый раз, — согласился Рейвин. — Какое-то это изделие… непонятное.
Погода в день отъезда была на редкость приятной, солнечной и безветренной. После холодных ливней, града, ночных заморозков и болезнетворной промозглости, продолжавшихся большую часть осени, наступал относительно благоприятный, но короткий — обычно до зимнего солнцестояния — период затишья. За последние две недели высыпало много мягкого пушистого снега, покрывшего все вокруг белым искрящимся покрывалом. Сугробы возвышались по пояс взрослому мужчине, но на пути от Эстергхалла до Айхен-Хорхена жители окрестных усадеб проложили санную дорогу.
Здесь, на холмистой равнине, вдали от леса, люди селились отдельными крупными хозяйствами, однако в непосредственной близости друг от друга. Рейвин называл по именам владельцев дюжины самых больших усадеб, указывая жене на поднимающиеся над заваленными снегом крышами дымки от печей. Лейлис большую часть пути, пока не стало темнеть, проехала верхом рядом с Рейвином, а когда совсем устала, пересела в сани. Днем на дороге попадались подводы, нагруженные дровами и хворостом, и возвращающиеся откуда-то издалека охотники на лыжах. Один из них, паренек лет шестнадцати-семнадцати, которому посчастливилось поймать осатру с роскошным бело-серебристым хвостом, спросил у лорда, куда тот направляется, а получив ответ, предложил купить осатру за золотой и попросился в сопровождающие.
— Жениться надумал? До весны не хочешь ждать? — спросил Эстергар и отдал три монеты. — Держи, выберешь себе самую лучшую невесту.
Парень неловко поклонился, опираясь на лыжную палку, пообещал догнать к вечеру у Каменного Стража, и пустился вниз по склону к своему дому, чтобы захватить необходимые для неожиданного путешествия вещи.
Грандиозное гранитное изваяние, прозванное Каменным Стражем, произвело на Лейлис, как и на любого человека, видевшего его впервые, неизгладимое впечатление. Статуя, изображающая стоящего в полный рост мужчину со сложенными на уровне пояса руками, достигала в высоту, самое меньшее, полторы сотни футов и возвышалась в совершеннейшем одиночестве посреди голой земли. Длинная, с прямыми складками одежда Стража и необычный головной убор из меди, напоминающий остроконечную шапку, указывали на связь изваяния с Империей, но это не проясняло вопроса о его назначении. Никто не мог сказать, когда, кем и для каких целей был создан этот монумент, однако им гордились и о нем заботились, каждые полвека обновляя чернеющий от непогоды медный шлем.
Оставшуюся часть пути до замка Айхен-Хорхен преодолели уже в темноте, и Лейлис очень мерзла в открытых санях, хотя и была тепло одета в дорогу и укрывалась меховым плащом. Кастелян не спал, дожидаясь господ, встретил у самых ворот, с готовностью предложил еду и подогретую дратху. Но на поздний ужин не оставалось сил, хотелось только спать. Лейлис даже не помнила, как раздевалась и укладывалась, и заснула сразу, повалившись на постель и закутавшись в пыльную затхлую шкуру.
Когда она проснулась, Рейвина, как обычно, уже не было в покоях, зато Лейлис обнаружила присутствие куда более неприятного соседа. В подоле ее платья, небрежно брошенного на сундук, копошилась большая серая крыса.
«Хорошо хоть не поземник под подушкой», — подумала леди Эстергар.
Первое осознанное впечатление от замка оказалось довольно скверным и в дальнейшем только усилилось. Айхен-Хорхен был второй после Эстергхалла резиденцией Эстергаров, обычно ее держал старший родич лорда, не являющийся его наследником. Последним хозяином замка был младший брат лорда Агнора, не оставивший законных наследников. После его смерти крепость номинально была передана Ретруду Эстергару, но тот так и не приступил к своим обязанностям, продолжая жить в Эстергхалле и лишь изредка наведываясь в свои владения с проверкой. Айхен-Хорхен, имеющий все задатки к тому чтобы стать комфортным жилищем, очень страдал от отсутствия должного управления.