Неожиданный тихий стук в дверь заставил скинуть наваждение и трясущимися руками прятать в складках юбки футляр с неожиданным подарком и нервно оглядываться по сторонам. Темные, надеюсь, мой неожиданный посетитель больше ничего мне на память не оставил.
- Да-да. Войдите. - Лишь бы не переиграть.
Дверь немного приоткрывается и в щели появляется немного растрепанная голова Сары.
- Миледи, к вам герцогиня. - Взволнованно шепчет девушка, сверкая глазами и пытаясь состроить виноватое лицо.
- И...? Зови давай.
Сара немедленно кивает и распахивает двери перед её светлостью, которая со всей доступной ей величественностью, вплывает в кабинет в своем одуренно дорогущем платье и килограмме украшений. Я б так не смогла. Многослойные юбки, тугой корсет и необходимость постоянно держать лицо - герцогиня сдала на отлично.
- Свободна. - Не поднимая склоненной головы, Сара спешно закрывает за собой дверь, оставляя меня один на один в обществе сердитой сверх меры матери. А та зла, зла до такой степени, что позволяет своим чувствам проглянуть сквозь намертво приклеившуюся к лицу маску благородной стервы. В выражении глаз, в стиснутых руках и поджатых губах, везде я вижу недовольство мной.
Герцогиня, больше не стараясь выглядеть полностью равнодушной, немного пружинистым шагом, проходит то двери к письменному столу. Острым ногтем по столешнице, до скрипа, чтобы я почувствовала все её раздражение, оценила и осознала. Стол жалко, он мне дорог как память.
- Я смотрю, мебель старика все так и стоит тут. - Словно невзначай бросает, как будто у нас тут обыкновенная светская беседа матери с дочерью. Последнее напутствие перед долгожданной свадьбой у любящей родительницы, ага. - Не желаешь поменять на что-то более... - неопределенный взмах рукой в воздухе, - приличное. Теперь-то ты можешь себе позволить намного большшше. - Все-таки срывается на шипение.
Маска трещит по неровным швам, сквозь которые проглядывает ненависть и злоба. Этот коктейль окатывает меня с головы до пят, оставляя после мерзкий привкус во рту. Неожиданно понимаю, что мне все равно и, я действительно не боюсь. Какая мне разница, что может миледи Виктория подумать о собственной дочери, от которой сама же и отреклась?
- Могу. - Мать вскидывается от звука моего совершенно ровного и безразличного к происходящему голоса. - Но не стану. Эта мебель - память и я буду хранить её.
- Ну-ну. - Ха, а вот и гостевые кресла. Правда же, мамочка, очень удобные. Герцогиня нервно ерзает на скользкой коже, постоянна скатываясь в своем платье в самую глубину сиденья, из-за чего оказывается совсем низко садящей. - Что, даже не поприветствуешь, как полагается? Всё. Думаешь, уже свободна?
Удачная попытка, почти. Но я за эти два дня успела полностью стать к ним равнодушной. Мне даже становиться смешно, от общей нелепости происходящего здесь фарса. От того, что за собственной злобой и ненавистью, мать не видит очевидного. Что действительно смогло бы меня задеть или навредить. Но это мне даже на руку.
В голове всплывают слова старухи-монахини, которая, как молитву, заставляла нас повторять - "Холодная голова - вот что действительно важно приобщении с вашим врагом. Собственные чувства, единственное, что может помешать вам, увидеть истину, происходящую у вас перед носом".
Сказать родичам спасибо что ли, за то, что отправили в монастырь? Наверное, действительно стоит.
- Ах, просите меня, матушка, но я так сильно ушибла ногу, что к своему огромному сожалению, не смогу с должным почтением выразить вам свою радость, от вашего долгожданного посещения. - На лице невольно появляется улыбка торжества, но мне быстро удается исправиться и снова с должным вниманием посмотреть на скрипящую зубами напротив мать. - На неё упал в-о-о-н тот сборник. - Капризно указываю пальчиком на талмуд на полу. - Наверное, придется служанок просить довести меня до спальни, так сильно болит нога.
Какое все-таки замечательное оправдание у меня получилось. Теперь матушка просто будет вынуждена покинуть меня.
- Какая ужасная трагедия. - Ехидничает герцогиня. - Остается тебе только молиться, что ничего серьезного и через три дня ты влезешь в туфли. А то лорд человек занятой, ждать пока ты поправишься, он не будет. А позорить семью я тебе не позволю. Поправляйся, доченька.
Решительно выгребаясь с третьей, нелепой попытки из кресла, герцогиня, горделиво вскинув к небу свой точеный носик, направляется прочь из кабинета.
- Чуть не забыла. - Мать замирает с протянутой к ручке двери рукой и удивленно поворачивается ко мне. - Отзови из тайных ходов своих псов. А иначе...
- Сучка. Какая же ты дрянь.
- Вся в вас, матушка, вся в вас. - Мы обе улыбаемся. Герцогиня кивает, признавая свое поражение. - Я действительно свободна от вас. Вы сами отреклись от меня семнадцать лет назад, сделав свободной. Теперь я отрекаюсь от вас. Миледи, у вас только одна дочь и это не я. А теперь извольте покинуть меня и прихватить своих собачек заодно.
Придерживая юбку у платья, которая без пяти сантиметровых каблуков теперь волочиться по полу и лезет под ноги, подхожу к растерянной женщине и открываю перед ней дверь. Меня поняли и, окинув напоследок каким-то непонятным взглядом, покидают, бросив что-то в пространство.
Замечательно, теперь хоть в своих покоях я могу чувствовать себя без надзора.
Глава 12
Следующие два дня пронеслись, словно мимо. Меня постоянно кто-то дергал и что-то спрашивали, интересовались, но при всем при этом, оставалось ощущение, что все эти расспросы и дерганья лишь дань какой-то традиции, а так, все и без меня уже всё решили. Собственно, от меня и не ждали каких-то предложений или указаний, а когда я пыталась привнести какое-то изменение, меня успешно переубеждали и доказывали его абсурдность.
Не понимаю, зачем я раньше завидовала и обижалась, когда остальные послушницы, мечтая о своих свадьбах, шушукались после отбоя, сдвигая кровати так, чтобы укрыться одеялами и не приглашали меня, считая, что мне уж точно никогда не светит выйти замуж? А оказалась, что я самая первая из моих одногодок, кто пойдет под венец. И вообще, вся эта суета, кошмар какой-то. Нечего в этом бедламе хорошего нет и я рада, что не убивала часы собственного времени на планирование чего-то эпически монументального, как собственная свадьба.
Единственным развлечением для меня стали вечерние посещения моего кабинета Даром. Из-за того, что за мной продолжали приглядывать и старались одну не оставлять, долго мы с ним не могли говорить, но десять-пятнадцать минут было в нашем распоряжении.
Дар за это время успел рассказать мне немного о себе и своей семье. Оказывается, его мать была сестрой нынешнего короля Измира и, как и её муж, была довольно далека от политики, больше интересуясь наукой и магией, так как и сама имела слабенькие способности. Жили они всей семьей в небольшом городке на востоке страны у подножия Церерских гор, где велась добыча драгоценных металлов, алмазов и серы (ну вот хочется мне, чтобы там добывали серу).
До его совершеннолетия, молодого человека никто не посчитал нужным уведомить о том, что у него в родственниках есть представители правящей династии и до объединительной компании он считал себя сыном мелкоземельного графа, странного человека и самодура, повернутого на науке и разного рода исследованиях, спускающего весь.
В последние годы затишья перед компанией, его родители занимались исследованием летательных аппаратов, описания которых те нашли в старинных свитках, найденных Искателями в руинах одной из сохранившихся крепостей у Великого Барьера. Но что-то у них пошло не так и газ в одном из баллонов взорвался, разрушив всю лабораторию, в которой в тот момент продолжали работать супруги.
После похорон и оглашения завещания, новоявленному графу пришло неожиданное приглашение в королевский дворец с загадочной формулировкой о "принятии полномочий".