— Но… — протянула я.
— Я видел упоминания о подобных знаках в старых книгах. — Жиль явно воодушевился, — Такие символы носили только эльфийские маги!
— А что эльфы делают с людьми, которые приходят к ним в гости против их воли? — дурное предчувствие змеей заползало в мою душу.
— Ни один еще не возвращался, — уверенно ответил Жиль.
— Поэтому твой учитель и не хочет тебя одного отвести. Но ты надеешься, что меня сочтут достаточно ценной, а тогда примут и тебя. Ты же оказал им услугу, привел мага. — я чувствовала, что закипаю от гнева. — Пусть даже полукровку! А они меня обратно отпустят?
Жиль опустил глаза:
— В тех легендах, что я слышал, эльфы были добры и они уважали выбор другого существа. Один раз эльфийский король полюбил…
— В легендах?! — отчаяние захлестнуло меня. — Отлично! Прошло же всего триста лет.
В досаде я отвернулась. Мне даже есть и спать расхотелось. Какая же я глупая, надеялась на свой домик и семью. Меня если не убьют, то запрут у себя эльфы. Зачем вообще давать обещание, которое не можешь выполнить, тоже мне — аристократ. Огонь ласково потрескивал, лошади жевали померзшую траву. Услышав крики, Летти подняла голову и уставилась прямо на меня, рыжая челка придавала ей вид заядлой сплетницы.
— Послушай, Катрин, — теплая рука коснулась моего плеча. Сердце пропустило удар, и я раздраженно дернулась. Почему же мне так приятно, когда он прикасается ко мне? Он не друг мне, ему, наверное, безразлично, если что-то случится со мной. Он соврет все, что угодно лишь бы добиться своей цели. — Я вынужден туда идти. Мы вынуждены. Нам очень нужен союз с эльфами! Пропасть между нашими народами велика, но без них мы не сможем защитить земли Эленойи от захватчиков. Король устал ждать, он хочет полной власти над Лирой и скоро выдвинет свои войска против нас. Погибнет Эленойя, погибнет и лес Хинифиад. Все, что ты знала исчезнет, как и все, кого ты любила.
— Те люди, которые хотели меня убить! — сквозь слезы прошептала я. Я и не заметила, как оказалась в объятиях сильных рук. Против воли меня сотрясали рыдания. Меня всегда поражало, как легко это тело может начать плакать. Сама я давно перестала плакать. После того, как узнала, что мои родители погибли. Не могла больше. Все другие проблемы казались настолько ничтожными. Сейчас же меня раздирали рыдания. Я словно оплакивала весь свой страх и страдания, которые пережила за последние две недели… Ласковая рука поглаживала мои волосы. Я слышала, как быстро-быстро билось сердце Жиля. Мне было невыносимо приятно прижиматься к твердой груди, вдыхать его летний запах. На мгновение мне даже показалось, что я вновь в том безмятежном дне, в роще на берегу ласкового моря. Я дышала раскаленным запахом сосновых иголок и облепихи и не могла надышаться… — Я не отказываюсь от своих слов, — донесся до меня его горячий шепот, — я сделаю все возможное и отдам свою жизнь, чтобы спасти тебя. Но я верю в благородство эльфов. Они всегда были выше и правильнее, чем мы. Добрее, справедливее. Светлее. В сказаниях и песнях.
Он замолк, молчала и я, бессовестно наслаждаясь ощущением близости. Я не была ребенком и поняла те чувства, которые он разбудил во мне. Но разве это справедливо по отношению к прежней Катрин? Разве она не должна страдать от расставания с женихом? Не исключено, что Жиль может делать это специально — соблазнять меня, чтобы я растаяла как лед на солнце, и согласилась на все, что он пожелает. Разве я не встречала такое в своей прошлой жизни?
Я отстранилась, а он, словно пришел в себя, отшатнулся. В его глазах плескался страх и изумление.
Отвернулась поскорее к костру. Языки пламени бодро плясали на будущем ужине.
— Кажется, пора снимать, а то будем есть угольки вместо жаркого, — пробормотала я.
Мы молча поели и, не глядя друг на друга, разбрелись спать по разные стороны костра. Я растянулась на своем плаще. Сон не шел, мне было холодно и твердо лежать на мерзлой земле. Долго ворочалась, пока не сдалась. Мой спутник тоже не спал, неподвижно глядя на звезды.
— Жиль, — прошептала я, — почему ты боишься, что все погибнет, когда король захватит эти земли?
Он бросил на меня нечитаемый взгляд.
— Ваш род, конечно, потеряет власть, но для простых людей все останется, как было.
— Ты странно рассуждаешь, — проговорил он сквозь зубы, наконец. — Как будто не принадлежишь к народу валов. Обида застилает твои глаза, раз ты не видишь опасности от франов.