Жиль громко чихнул.
— Я посмотрю полки справа. — сказал Анри
Анри провел рукой над фонарем, который нашел на стеллаже, тот загорелся, и подхватил его. После долгих поисков, она, наконец, увидел заветную книгу регистрации за последние тридцать лет.
По его подсчетам, Катрин должна была родиться между 6228 и 6232 годами со дня ухода Единого и его семьи за грань. А в книге значилось, что Второго дня Третьего осеннего месяца 6232 года у Жизель и Патрика Кямоми родилась дочь, Катрин.
Пролистав книгу дальше, Анри нашел более раннюю запись — Жизель Фернес и Роже Кямоми были обвенчаны жрецом Арасос за свидетельством господина Жака Миро от имени герцогини Эленойской третьего дня второго осеннего месяца года 6232.
— Фернес, — фыркнули ему в спину, — Ты разве не помнишь его? Артур Фернес, последний из рода тех, кто управлял Тиртцем, до меня. Фернесы долго держали те земли. Он погиб во время схватки с пиратами. Не ожидал, что мать Катрин окажется ему родственницей. Кто же знал, что она из благородных. Анри помнил Артура. У того была своя собственная дружина. Имел репутацию отчаянно храброго и опасного воина, несмотря на свою нежную, необычную для мужчины, красоту. Была даже история — юный Фернес хладнокровно заколол столичного франского аристократа, когда тот посмел сделать ему непристойное предложение. Анри, как синьору Эленойского графства, пришлось приложить немало усилий и выплатить дополнительную дань, чтобы замять скандал. С гибелью Фернеса была связана какая-то темная история, но других наследников не было. И его земли в итоге достались Сартрану. Но кем ему была Жизель?
— Нужно найти метрику с рождением Жизель. В каком родстве она состояла с последним из Фернес? Если она была его сестрой, то почему вышла замуж за простолюдина?
На той же полке нашлась книга с метриками, запись в которой гласила, что Жизель и Артур Фернес родились у Алисы и Лориана Фернес. С разницей в три года.
— Вопросов меньше не стало, — задумчиво произнес Анри после недолгой паузы.
Сартран и Анри стояли рядом возле стола, на которым были разложены пожелтевшие от времени странницы с выцветшими чернилами, белый свет фонаря очертил их лица — хищную красоту Анри, словно сошедшего с картин франских мастеров, и резкие черты Сартрана.
— Что, — наконец, не выдержал Анри.
— Как ты вообще, без Катрин? — только Сартран мог задать такой вопрос ему. Другого бы он убил.
Анри опустил глаза, пятерней сгреб волосы на затылке. Сартран мысленно улыбнулся, ему нравилось, что иногда под маской вечно сдержанного и властного синьора, проявлялся его настоящий друг. Мальчишка из солнечного детства, которому пришлось возложить на себя нелегкую ношу ответственности за все жизни в этом графстве.
— Я ничего не чувствую, — признался, наконец, Анри. — Когда я понял, что будет война, все остальное померкло. Думаю, Жиль забрал Катрин из-за знака, чтобы она помогла заключить союз с эльфами. Есть еще надежда! А этот знак у нее был! Серебристо- зеленая, а потом аллая, как кровь, вязь на белой бархатной коже. Если только.. — Анри покачал головой.
Сартран молчал, он видел их с Катрин иногда. Они подходили друг другу — тонкая изысканная красавица и не менее прекрасный Анри, похожий на франского принца, как любят изображать во франских книгах, которые привозили иногда купцы с Адара. Несмотря на всю свою грубоватую внешность, Сартран был тонким ценителем прекрасного. А Катрин напоминала ему драгоценный камень или чудесную картину. Точеные скулы, длинные золотые локоны, изящная фигура и бездонные синие глаза. Видя ее, он неизменно думал, что, может быть, она пришла к ним прямиком из чертогов Единого, чтобы вернуть былую славу угасающему королевскому роду? Холодность Анри же неприятно поразила его. Как можно не горевать, когда ты потерял такое сокровище, не пытаться его вернуть? Более того, быть спокойным, зная, что, может, в этот самый момент девушка подвергает себя смертельной опасности, разыскивая эльфов, с которыми у людей уже давно сложные отношения.
— В Тиртце осталось что-то про историю семьи Фернес? — спросил Анри.
— Да, есть старые архивы, сам я ничего не трогал. В каком они состоянии, мне не известно. Ты же знаешь, что бумажки, это все — не мое.
Анри улыбнулся, он знал. Походы и схватки — вот, что было про Сартрана. Анри вспомнил, как долго колебался, прежде чем доверить ему Тиртц, единственный порт графства. Но Жиль настаивал. Считал, что франы опутывают нас паутиной. Они, как ржавчина, подтачивают суть последнего валского убежища. Сейчас Анри был очень рад, что прислушался тогда к советам брата. Уж Сартран-то точно был верен и выжег бы каленным мечом все ростки предательства в Тиртце. Тем более, времени на раздумия тогда особо не было. Вездесущий жрец активно, с помощью графини, проталкивал сынка правителя западной крепости, Людовика, связи которого с элитой франов давно уже не являлись тайной.