— Катрин, — спокойный голос Лапиуса вернул меня в чувство, — Жиль жив. Мелунда вылечила его.
— Брат короля уехал, — раздался глубокий голос и я подняла глаза на говорившего.
Настолько высок, что мне пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть его. Породистый, с сильным тренированным телом, облаченный в длинный серебристый камзол. Стройные ноги воина в темных штанах украшали сапоги тонкой выделки, с выбитым растительным узором по отвороту. Взглянув в лицо, я сразу, даже в неверном свете свечей, поняла, что передо мной был не человек.
Правильные черты, соболиные брови вразлет и красивые золотистые волосы. Две косички у висков позволяли разглядеть чуть заостренные уши. Но особенно на его молодом и красивом лице выделялись глаза, холодного голубого оттенка, наполненные мудростью столетий. В неровном свете свечей мне даже показалось, что от мужчины исходило сияние.
Прекрасный незнакомец почтительно склонил голову, приложив руку к сердцу. Серебристое кольцо сверкнуло на указательном пальце.
— Мы не знакомы, — продолжил он своим певучим голосом, — Эрнари Лучезарный из Великого леса
— Но где же Жиль? — ошеломленно пробормотала я, не в силах отвести глаз от чудесного создания.
— Мелунда вылечила твоего друга, и он решил отправиться в Э'гайре Вэн, помочь брату и соплеменникам защитить город от вторжения, — сказал Лапиус — Наш друг, Эрнари, привез печальные вести.
— Ты слишком долго спала, Катрин. — продолжил оборотень, неверно истолковав ужас в моих глазах, — Жиль колебался, но долг призвал его. Я пообещал позаботиться о тебе. Принц Эрнари, — оборотень почтительно поклонился эльфу, — сказал, что его сородичи согласны обсудить с тобой новый договор.
— А где этот Э'гайр, как его там?
Эльф холодно улыбнулся.
— Белая крепость. Людям она известна под именем Тиртц.
— Вы не понимаете, — побелевшими губами прошептала я, оглядываясь в поисках выхода и прикидывая в уме, как мне поскорее добраться до Тиртца, — Я видела, их же там убьют!
Глава 6.2
КатринЯ видела, как двигаются губы Лапиуса, но с трудом понимала то, что он мне говорил. Про клятвы, нападение, то, что нужно помочь брату. Все эти причины, из-за которых Жиль ушел без меня. Перед глазами стояло лишь бледное окровавленное лицо Жиля, подернутое предсмертной мукой.
Белый город пал — вот что показали мне духи. На разве это имело какое-то значение? Все эти крепости, королевства, да и сам Темный лес не стоили для меня ничего в мире без Жиля. Кольцо впилось в кожу ладони.
Я найду Жиля и предупрежу. Да мы просто уедем. Оглянувшись на дверь, я уже было сделала решительный шаг в сторону, из-за чего стоящий неподалеку стражник дернулся, а на лице Лапиуса появилось жалкое выражение, как у побитой собаки.
— Он не поедет с тобой, — ухмыльнулась беззубым ртом Мелунда.
Карусель мыслей замерла.
— Что ты сказала?
— Духи же тебе показали его смерть? Неужели ты думаешь, женщина, что сможешь удержать его от него самого? Долга, чести, преданности семье, любви к брату? Ты думаешь, что дороже ему всего на свете?
— Я, — прошептала пересохшими губами.
Мне было горько, горько признать, что Мелунда права. "- Все время я спасаю, бегу, умираю от страха за него. — лихорадочно думала я, чувствуя предательскую влагу в уголках глаз. — Разве ему не все равно? Он же просто взял и ушел, оставив меня одну в потустороннем мире, из которого многие не вернулись? Разве он мне обещал что-то, кроме того, что отпустит меня, после того как я заключу договор? — все вокруг подернулось пеленой слез, и я тихонько вздохнула. Лапиус отвернулся, а эльф наблюдал за мной с нечитаемым выражением на лице. — За что он так со мной? Я же все для него, делаю все.."
— Теперь он умрет? — слезы застилали глаза. — Это предначертано?
— Стали бы духи тратить время на то, что изменить нельзя. — насмешливо прошамкала старуха, — Они дали подсказку. Тебе — выделила она, — и всем нам, — закончила она, обведя комнату узловатой рукой.
Я не заметила, как уже сидела на пресловутом ковре, сжимая в ладонях обжигающую пиалу с ужасно сладким напитком, похожим на чай с молоком. Очень сладкий чай. В груди стало легко, а слезы высохли.
Старуха, прищурившись, выпускала в потолок колечки дыма, которые плыли вверх, на лету превращаясь в пухлые пончики, а затем и вовсе растворяясь в воздухе.
Эрнари сидел напротив, положив локоть на колено, неровный свет от свечей очерчивал его идеальное, словно высеченное из мрамора лицо. И все-таки его красота какая-то отталкивающая, неживая. Особенно страшны глаза. Смотрит так, будто знает все твои тайны.