Меж тем, Жиль развел активную деятельность. Расседлал и напоил лошадей, дал им пару яблок из седельной сумки, разложил костер и скрылся в лесу. Как только он ушел, я быстро подбежала к седлу и посмотрела, что еще хранили в той сумке. Неплохой улов — там лежала карта, кинжалы, немного солонины и хлеб. Карта-то меня очень и заинтересовала. Сбегать я пока не планировала, но я должна понимать, где нахожусь! И действительно ли мое положение так безвыходно, как он мне описал. Может, мы бродим кругами по небольшому узкому лесочку, а рядом россыпь городов, в которых я могла бы затеряться и неплохо устроиться без всяких там подозрительных "миссий".
Я развернула карту. Она была отпечатана яркими черными чернилами. На ней был нарисована часть континента, на котором мы находились. По северу — тянулись цепочки гор. На карте они были отмечены, как треугольники со снежными шапками. С юга земля омывалась морем, прорезанным цепочками островов. Название этого моря мне не удалось узнать, подпись была выведена красивой, но абсолютно непонятной вязью. На западе — была равнина, без леса и возвышений, испещренная линиями рек и дорог, и пунктирами границ. Города и храмы, что отражались как башенки, были подписаны уже понятными мне буквами. Видимо, сама карта была старой, а позже кто-то добавил изменения вручную более светлыми чернилами поверх карты. На востоке от гор до моря лежал лес, я прочитала название — Хинифиад. Он занимал почти треть карты, но не исключено, что лес тянулся и дальше на восток.
На равнине, обведенной пунктирной линией и прилегающей к лесу, было искусно нарисовано старое толстое ветвистое дерево с несколькими дубовыми листочками. Видимо, это и есть наше Эленойское графство, догадалась я, а дуб — это их символ. На суде, помниться, я видела его изображение на гобеленах. И правда, вот и город Эленойя возле леса — изящные башенки, тут художник расстарался.
Пальцами я проследила тонкую полоску дороги, уходящей в лес. Она прорезала его насквозь, вплоть до моря. Среди сплошных значков деревьев можно было рассмотреть лужицы озер. На юге, возле кромки воды были нарисованы чернилами примитивные домики, огороженные частоколом. Город Свободных гласила подпись. "Странное название, — подумала я". Чуть выше, как родинка, располагалось изящное озеро-капелька. По всему лесу тут и там можно было увидеть странную, но величественную фигурку одного и того же длинноволосого мужика, одетого в роскошный халат, восседающего на троне.
От увлекательного разглядывания карты меня отвлекла предательница Летти, она злобно заржала. Видимо, заметила, что я трогала что-то, принадлежащее любимому хозяину. Примиряюще подняв руки, я ретировалась. Мало ли Жиль застанет меня и подумает что-то не то. К примеру, что я хочу нарушить наш "договор".
Занялся вечер, небо потемнело и от озера заклубился серый туман. Стало особенно зябко, и я пересела к огню. Тело постепенно согрелось, и я почувствовала себя лучше, несмотря на зверский голод, несколько дней терзающий меня. Тишина и темнота вокруг укутывали мое сознание теплым одеялом. Я не заметила, как провалилась в сон
А во сне мне снился суд. Я опять стояла в зале ратуши, среди гигантских колонн. Мое сердце заходилось стуком, и я с трудом заставляла себя вдыхать и выдыхать воздух.
Арас, сверкая безумными глазами, тыкал в меня пальцем и кричал на весь зал скрипучим голосом. Эхо повторяло его обвинения.
— Ты — зло. Происходишь от лесного зла, от проклятого народа, которое наши доблестные предки задавили. Казнить тебя, казнить ведьму. Господа, проголосуйте, кто считает, что исчадие ада должно быть сожжено.
На лице графини, сидящей рядом, змеилась улыбка. Она наслаждалось моим страхом. Я с надеждой посмотрела на каменные лица других мужчин и женщин, находившихся в зале, но видела лишь приговор.
— Ты виновна, виновна! — вторили они безумному жрецу, — Тебя сожгут.
Моя голова, казалось, взорвется, и я сжала ее руками. А потом побежала, прочь от них, со всех ног. Босыми ногами по холодному мраморному полу. Я бежала, а мимо мелькали лестницы, коридоры, картины. Я слышала крики преследователей, жрец подбадривал толпу проклятьями в мой адрес. Вдруг, словно ниоткуда, передо мной выросла тяжелая дубовая дверь, по краю полотна которой вился узор, как тот, что на моем теле. Ручка напоминала голову змеи с блестящими прозрачными глазами. Я распахнула дверь, вбежала в комнату и захлопнула, навалившись всем телом с другой стороны. Воздух со свистом вырывался из легких, сердце колотилось, как сумасшедшее. Но никто не ломился и крики за дверью стихли. Постепенно я успокоилась и осмотрелась.