— А что, в Армаросе много стай?
— Восемнадцать. Это восемнадцать Альф, столько же Бет и сотни Гамм. Один из них тебя и заметил.
— Почему же сразу не убил? — спросила я, не теряя надежды, что все не так уж плохо.
— Им надо выяснить, кто ты и что здесь делаешь. Когда они узнают правду, поверь, медлить не будут. Скорее всего за тебя объявят награду. Рах-Сеим потребует, чтобы тебя доставили к нему живой. Вряд ли он тебя убьет. Ему будет приятнее сделать тебя своей наложницей и насиловать у нас на глазах. Потом обратит и заставит нарожать ему сыновей. Или просто отдаст Гаммам.
Я боязно сглотнула.
— Кто такой этот Рах-Сеим?
На нас с Брандом упала тень появившегося на скале незнакомца. Я подняла лицо и приложила ладонь ко лбу, чтобы увидеть, кто решил к нам присоединиться. Но он загораживал солнце и представлял собой лишь темный мужской силуэт.
— Рах-Сеим, — ответил он за Бранда медленно и загадочно, — это Альфа, сделавший нас такими. Добро пожаловать в наш чудный мир, странница. Я Мортен. Младший из пяти сыновей короля Эмриана.
Он неспешно двинулся вниз по каменным ступенькам. Пепельный блондин с длинной косой, в которую был вплетен тугой жгут. Чертами лица он был похож на Бранда и Вермунда: серо-голубые глаза, идеально пропорциональные губы. Только нос, как у Айвариса. Островатый.
У самой воды присел на корточки, скрестил пальцы в замок и улыбнулся, немного склонив голову набок. Мортен был спокоен ровно в той степени, в какой и странен. В рубашке простого покроя, брюках и сандалиях напоминал деревенского парня или сектанта, но никак не принца.
— Я надеялся, ты блондинка, — произнес, вместо того чтобы подробнее рассказать о Рах-Сеиме.
— Не велите казнить, — фыркнула я недовольно.
Вы только посмотрите, какие тут привереды собрались. Один распереживался, что я всех подряд соблазнять прилетела, другому я цветом волос не вышла. А Кристер что? Скажет, что я своим IQ до уровня королевской горничной не дотягиваю? Кто же вас, таких чистоплюев, спасет? Ясно, почему столько лет в замке томитесь. Девушки Скайдора берегут гордость и нервы. Уж лучше за простого работягу выйти и в старости овец разводить, чем терпеть унижения от принца.
Зато Бранд счастливо улыбнулся. Если не считать Вермунда, он единственный, кто на меня глаз положил. Не придется с братьями грызться за мое внимание.
— Вар хочет, чтобы Несси ушла, — доложил он Мортену. — Мы с Вермундом предлагаем ей остаться.
— Вермунд предложил бы остаться любой девушке, чтобы пореже бегать в бордели Абрахоса, — ответил тот, не сводя с меня глаз. — Его голос абстрактен.
— Но он учтен.
— Бранд, ты должен понимать, какой опасности подвергаешь и ее, и нас. Безвреднее для всех будет отпустить ее. Наш отец мудрый человек. Он обязательно поможет ей хорошо устроиться в Скайдоре.
— Безвреднее или трусливее? — начал выходить из себя Бранд. — Наш отец примет то решение, к которому его подтолкнут теисты. Боюсь, сопроводительного письма от Хельварда будет мало, чтобы ей позволилихорошо устроиться. Я тебя не узнаю, Мор! Не ты ли тот светлый мальчишка, который когда-то ночами напролет любовался звездами, писал стихи, верил в лучшее и убеждал Вара, что Рах-Сеиму он не по зубам?
— Только я уже не мальчишка, а звезд не видел двенадцать лет.
Я подалась к Бранду и шепнула:
— За что его прозвали Светлым? За одержимость блондинками?
— У меня отличный слух, странница, — поведал Мортен, вставая. — Я оборотень, не забывай. Хочешь знать мое мнение? Я против твоего пребывания в Армаросе. Если останешься, когда-нибудь пожалеешь и с горечью признаешь, что надо было послушать нас с Айварисом.
— А если я перекрашусь в блондинку?
Он улыбнулся и кивнул наверх, в сторону леса.
— Пойдемте проверим силки.
— Силки? — Заморгала я недоуменно.
Бранд почесал в затылке, не желая пугать меня, но, если я тут останусь, рано или поздно все равно узнаю.
— Сытый оборотень спокойнее, — помягче выразился он. — Хельварду приходится подкармливать нас сырой плотью, чтобы избежать буйства в клетках. Мы ведь можем не только сбежать, но и навредить себе.
— И кем он вас потчует? Другими оборотнями?
Бранд засмеялся, удостоверившись, что меня мясоедением не спугнуть. Я и сама не против жареный окорочок на ужин зарубать. А шашлык наворачивала так, что вообще за ушами трещало. Зря он думал, что я впечатлительная и утонченная натура. Я сама себе уши прокалывала и пупок!
— Так вы идете? Или будете и дальше кокетничать? — прервал нашу игру в гляделки Мортен «ни фига не Светлый».