Ариана тоже была удивлена тем, что муж пошел ей навстречу. Раскрыв рот от изумления, она следила за Лайоном, который подозвал Белтейна и приказал ему взять на круп лошади Терсу. Белтейн выполнил распоряжение своего предводителя, и Лайон дал команду отряду продолжать движение.
— Спасибо, милорд, — растроганно промолвила Ариана и впервые за годы знакомства с ним бросила на мужа теплый взгляд.
— Если я действительно заслужил благодарность, миледи, то, прошу, назовите мне имя человека, с которым вы тайно встречались в монастыре, — сказал Лайон. — Я все равно узнаю его, чего бы мне это ни стоило.
Ариана потупила взор и промолчала. Бросив на жену сердитый взгляд, Лайон поскакал вперед и занял место во главе отряда. Рядом с Арианой теперь ехал сэр Белтейн.
— Я буду верой и правдой служить вам, миледи, — промолвила Терса. — Никогда не забуду вашей доброты.
— Я прошу тебя только об одном, не напоминай мне о годах, проведенных в монастыре, — сказала Ариана. — Давай никогда не будем говорить о жизни в святой обители.
Терса все прекрасно понимала. Она и не собиралась рассказывать кому бы то ни было о жизни своей госпожи в монастыре Сент-Клер, а также о том, как она передавала ей записки от незнакомца. Никакие пытки не смогли бы заставить ее проговориться об этом, хотя Терса испытывала благодарность к Лайону за то, что он спас ее из рук отца.
В полдень отряд остановился в деревне, и всадники купили на местном рынке пирожков с мясом, чтобы подкрепиться.
Ариана отошла подальше от мужчин и устроилась под раскидистым деревом, чтобы насладиться необыкновенно вкусными пирожками. В течение пяти лет она не ела ничего подобного. Пища в монастыре была постной и скудной. Вскоре к ней подошел Лайон и присел рядом.
— Вы все время молчите, Ариана, — промолвил он, впервые назвав жену по имени. — Может быть, вам не дают покоя ваши грехи и вы в них раскаиваетесь?
Ариана бросила на мужа сердитый взгляд.
— Я должна разочаровать вас, милорд. За высокими толстыми стенами монастыря трудно грешить. Во всяком случае, мне так и не представилось случая.
— Как же так, миледи? Почему же тогда настоятельница святой обители была обеспокоена вашим поведением?
— Если оно вам не нравится, милорд, вы можете попросить священника расторгнуть наш брак. Тем более что мы так и не вступили в брачные отношения.
Лайон нахмурился.
— Нет, Ариана, мы обвенчались, и обратной дороги нет. Когда мы прибудем в Краймер, я добьюсь от вас правды. Что же касается брачных отношений, то мы непременно вступим в них, как только у вас пройдут месячные. Я должен убедиться, что вы не носите под сердцем внебрачного ребенка.
Ариана залилась краской стыда и гнева. Слова Лайона потрясли ее своей прямотой и цинизмом. Она, оказывается, совсем не знала этого человека, хотя была его женой. Ариана неловко чувствовала себя в обществе мужчин, от которого отвыкла за пять лет жизни в замкнутом пространстве монастыря.
— Милорд, я не ребенок, которого легко запугать или сбить с толку. Очень жаль, что вы не верите мне.
— Да, Ариана, мне тоже жаль, что вы не заслужили моего доверия. Если вы изменили мне, то жестоко поплатитесь за это.
Лайон внезапно притянул ее к себе и сжал в объятиях. Взглянув в его глаза, Ариана увидела в них свое отражение. Она ощущала его теплое дыхание на своей щеке и видела темную щетину, пробивающуюся на его подбородке. Она знала, что под металлическими пластинами доспехов скрывается сильное, мускулистое тело воина, и у нее перехватывало дыхание при мысли о нем. Этот человек, этот норманн, заклятый враг ее соотечественников, имеет на нее все права, он может спать с ней, подвергать ее телесным наказаниям. Ариана не знала, к чему ей готовиться, будет ли муж нежен или груб с ней. Впрочем, скорее от него следовало ждать грубости и жестокости. У Арианы не было друзей и защитников, она могла полагаться только на свой ум и изворотливость. Да еще, пожалуй, на Эдрика. Слава Богу, что у нее был Эдрик!
Лайон чувствовал, что тонет в таинственной глубине зеленых мерцающих глаз Арианы, которые завораживали его. Никогда прежде женская прелесть не имела над ним такой власти. Его возмущали и одновременно восхищали своенравие и дерзость Арианы. Он видел во взгляде жены вызов, но знал, что укротит ее. Сначала он подчинит себе ее волю, а потом овладеет телом. Он сделает так, чтобы она хотела его, чтобы он был ей нужен как воздух. При мысли о любовных утехах Лайон почувствовал возбуждение. Ему, пожалуй, следовало привезти в замок Сабрину, чтобы делить с ней ложе до тех пор, пока он не убедится, что его жена не беременна.