— Лайон… — прошептала Ариана и замолчала, не зная, что сказать и как утешить мужа.
Подойдя к узкому, похожему на бойницу окну, он стал смотреть на чернильное, усеянное звездами небо. Решив, что Лайон не слышал ее, она снова негромко окликнула его. Дрожь пробежала по его телу, но он так и не обернулся. Ариана никогда еще не видела Лайона таким расстроенным. Быстро раздевшись, она подошла к нему. Лайон был похож на застывшее изваяние.
— Вы собираетесь ложиться спать, милорд? — спросила она, дотрагиваясь до его плеча.
Повернувшись, Лайон устремил на нее невидящий взгляд.
— Что вы сказали? — рассеянно переспросил он.
— Вы, наверное, сильно устали… Ложитесь спать, — мягко промолвила она. — Разве вы не слышали, что сказал король Малькольм? Он заявил, что мы снова законные муж и жена. Вы проявили необыкновенное мужество, милорд.
Ее слова, казалось, дошли наконец до его сознания.
— И это вы называете мужеством?! — с горечью воскликнул Лайон. — Я навеки запятнал свою честь! Нет, Ариана, сегодня вы явились свидетельницей моей слабости, а не силы. Вы делаете меня слабым и уязвимым, Ариана! И я прихожу от этого в отчаяние.
Слезы навернулись на глаза Арианы. Она решила, что Лайон ненавидит ее. Он явно избегал смотреть на нее в упор.
— Лайон! — воскликнула Ариана и попыталась обнять его.
Но он отпрянул от нее.
— Не надо, Ариана…
У нее сердце сжалось от боли.
— Почему вы не хотите, чтобы я утешила вас?
— Не прикасайтесь ко мне. Я не хочу, чтобы вы дотрагивались до меня.
— Вы возненавидели меня?
— Конечно, нет, Ариана! Я возненавидел себя! Я сам себе противен! Омерзителен! Мне не следовало впускать вас в свое сердце. Но вы — мое безумие, я одержим вами. Я — воин, привыкший жить умом, а не чувствами. Рыцарь должен любить Бога, короля и свою землю. Я не достоин звания рыцаря.
Несмотря на то что Лайон пытался отстраниться от нее, Ариана обвила руками его шею. Лайон напрягся и хотел освободиться от ее объятий, но она не позволила ему оттолкнуть себя, крепко сцепив пальцы на его затылке. Положив голову ему на грудь, Ариана замерла. Сердце Лайона учащенно билось. Он обнял Ариану и прижал к себе с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Лайон зарылся лицом в ее волосы, и у него из груди вырвался звук, похожий на рыдание.
— О Боже! Что я наделал, Ариана! — в отчаянии воскликнул он.
Ариана понимала, что он сильно страдает, но не знала, как помочь ему. Может быть, он найдет утешение в ее объятиях, в ее самозабвенной любви? Ариана увлекла его на кровать. Лайон сел и посадил Ариану себе на колени.
— Я хочу заняться с вами любовью, Лайон, — тихо сказала Ариана. — И тем самым облегчить ваши страдания.
— Как вы можете облегчить мои страдания, если вы сами являетесь их источником? — с упреком спросил он.
Произнеся эти жестокие слова, он тут же пожалел о них. Ему не следовало обвинять Ариану за собственную глупость. Он сам был виноват в том, что жена ему была дороже чести. Сможет ли Лайон когда-нибудь простить себя за свой поступок? Он попытался встать, понимая, что не сможет заняться с ней любовью сейчас, когда его чувства находятся в смятении.
— Ради всего святого, Ариана, ни о чем не просите меня сегодня. Мне не хотелось бы обидеть вас, но я нахожусь сейчас в таком состоянии, что могу вас обидеть.
Но Ариана решила отвлечь Лайона от тяжелых мыслей. И прежде чем он успел встать, она повалила его на постель и легла на него. Лайон почувствовал, как дрожь возбуждения пробежала по его телу. Однако выражение его лица оставалось все таким же угрюмым.
— Вы хотите, чтобы я занялся с вами любовью, Ариана? — прищурившись, спросил он. — Очень хорошо, но не упрекайте меня потом, что я был недостаточно ласков с вами. Я вас предупреждал, что нахожусь в дурном расположении духа. Я уверен, что на этот раз вам не понравятся мои ласки.
Ариана хотела что-то ответить, но он запечатал ей рот поцелуем и начал грубо срывать с нее ночную сорочку. Ариану охватила паника. Она не привыкла к такому бесцеремонному обращению. Поняв, что ей не стоит сейчас связываться с ним, она попыталась оттолкнуть его, но было уже поздно. Лайон сильно возбудился и теперь стремился только к одному — к разрядке и удовлетворению своей похоти.
Он лег на нее и, когда ему наскучило целовать ее припухшие губы, припал к соскам Арианы и стал нещадно покусывать их. Ариана застонала от боли, к которой примешивалось сладострастие. Мускулы Лайона были напряжены, пульсировавший жезл упирался в живот Арианы.
Он вошел в нее одним толчком, не обращая внимания на то, что она корчится под ним в неудобной позе.