— Все хорошо. Все хорошо. На самом деле, все хорошо. Все будет хорошо.
Итак, я потеряла сознание, а очнулась намного позже, на кровати в своей комнате. Там был мой отец. Там была моя мать. Там был мой младший брат. Там была моя няня.
Казалось, что я вернулась в то время, когда слегла от болезни... другими словами, я была прикована к постели на наделю. Боль в спине свидетельствовала о том, что огонь оказался не простой иллюзией.
Отец вздохнул с облегчением, мать и нянька залились слезами, а мой брат вцепился в меня с криками: "Сестрица, сестрица!" Но первое, что я спросила — о том мальчике. Но я знала что там была и моя вина . И я очень сильно хотела увидеть его.
Почувствовав, что я не уступлю, отец перестал улыбаться и сообщил, что тот мальчик отправится в академию магии.
Академия магии. Как понятно из названия, это закрытая школа для обучения магии.
И мне скорее захотелось встретится с ним и успокоить его. Поэтому, чтобы избавиться от этого чувства, я тут же решила помчаться в особняк Ланцентов.
Но, конечно же, меня остановили. Меня остановил дядюшка Ланцент, который пришел извиниться, но я просто не могла с этим согласиться.
Пусть ожог в форме когтя огненного зверя оставил шрам на моей спине, который нельзя было вывести даже и помощью магии, но я все равно не сердилась на того мальчика, ничего подобного. Я была раздражена. Но вовсе не на него, а на себя. Как бы безответственно до этого я не жила, в этот раз я собиралась взять на себя ответственность соответственно своему настоящему возрасту.
Поэтому я не могла позволить тому мальчику взвалить все бремя ответственности на себя. Но отец с остальными не дали мне даже встать с кровати. В любом случае, как только я почувствовала себя лучше, я посетила особняк Ланцернов и встала перед дверью комнаты, в которой заперся тот мальчик.
Поскольку, я не хотела, чтобы кто-нибудь помешал мне, в это сражение я пошла в одиночку.
И мои родители, и няня, которые остались в особняке Адина, много раз говорили мне, что я собираюсь сделать невозможное, и даже дядюшка Ланцент, который привез меня сюда, тоже пытался меня отговорить. В конце-концов, для меня в то время даже просто стоять на ногах было непросто.
— Как дела, Эгеидильс-сама. Филимина виа Адина, прибыла с визитом, как только смогла встать с постели.
Я бы сказала, что приветствие вышло не без сарказма. Однако, это всего-навсего означало, что я была растеряна, поэтому не обращайте внимания.
Из комнаты никто не ответил. Однако, оттуда послышался звук чего-то упавшего на пол. Хотя я его не видела, но чувствовала, что тот мальчик задержал дыхание, пытаясь что-нибудь выяснить о состоянии моего здоровья.
— ...Эдди. Ты же меня слышишь, не правда ли? Пожалуйста, открой дверь.
Я постучала три раза. Ответа все еще не было. Даже, когда я толкала и тянула дверь, он сохранял тишину. Сколько бы болеутоляющих я не приняла, сколько бы лекарств не выпила, даже с исцеляющей магией дядюшки Ланцента, боль в моей обожженной спине полностью не исчезла. Доктор ясно выразился, что еще какое-то время я буду ее испытывать.
Совершенно верно, было больно. Жгло, жгло, жгло, так больно, так больно, что у меня выступал на лбу холодный пот.
Эта боль и молчание того мальчика, разожгли во мне боевой дух.
— Я сказала, немедленно открой дверь! ….. Ой-ой!!!
Бум! Как только я ударила по двери, я почувствовала такую боль, то у меня перед глазами побелело. Я увидела, как полыхнуло перед глазами, и я невольно осела на пол.
Ко мне протянулась маленькая бледная рука.
— Филимина?!
Эта рука принадлежала мальчику, который, по идее, должен был находиться внутри той комнаты. Я не очень хорошо могла видеть из-за слез, но даже так он показался мне красивым.
Интересно, как долго он обходился без сна? На этом юном и прекрасном лице образовались синяки под глазами, оно выглядело так, словно он был готов заплакать. Это было лицо того, чьи муки и страдания были сильнее моих.
Хотя он и был меньше меня, но, с выражением ужаса на лице, умудрялся держать на руках мое почти упавшее тело.
— Филимина, ты цела?!
— ...Я держу тебя.
Когда я ухватилась за эту хрупкую руку и улыбнулась, его печальное лицо скривилось еще больше. Его глаза цвета утреннего рассвета дрожали. Я не хотела бы видеть такое лицо.
— Давно не виделись.
— Извини...
— Пожалуйста, не извиняйся.
Я не хочу, чтобы ты просил прощения. Тем, кому нужно просить прощения...
— Извини, Эдди. Пожалуйста, будешь ли ты снова со мной играть?
— ...Почему?
Его голос дрожал. Его глаза еще красноречивее, чем слова выражали его сомнения. Что он имел в виду под этим "почему", я не могла понять. Я не понимала, но...