— Правда?!
А вот для меня подобные вещи были за гранью понимания.
— Да. Но знаешь, есть одна вещь, которую я не понимаю сам… И она связана с тобой.
Перед глазами все еще кружились предметы, и очень хотелось пить.
— Воды бы… — просипела я пересохшими губами, и напротив моей руки вдруг появился висящий в воздухе стакан с водой. Я жадно схватила его и выпила.
— Так вот… — Астор сделал знак Братцу, и тот вышел из холла, — Как ты смогла прорваться в замок? Этого я никак не понимаю. Ты не могла войти в дверь сама. Никак.
— Почему?
— Ведь он зачарован, — с легким раздражением ответил Астор.
Глава 10
— Замок зачарован?!
— Да.
Нет, я, конечно, ожидала чего-то подобного. Подвоха, засады, западни… Когда тебя перебрасывают в другой мир и хотят убить, когда толпа озверевших магов носится за тобой по пятам, — как говорил всем известный медведь из детского мультика — «это неспроста».
И сомнительные предложения незнакомца, нежелающего показывать свое лицо — более, чем настораживали.
И всё-таки внутри что-то оборвалось. Где-то в глубине души я надеялась, что мне снится очень красочный и захватывающий сон. А сама я, после дня рождения Ритки, беспробудно сплю в своей кровати.
Просто перебрала немного на дне Рождения.
После «Шальной императрицы» обычно мы пели «Пошлю его на…», а там и до текилы дело доходило.
Однако, рядом со мной всё еще сидел умопомрачительно странный и одновременно красивый мужчина. Он никуда не исчезал, и я даже могла разглядеть капельки пота на его высоком лбу.
Будь это настоящий сон, меня давно бы перебросило в другую локацию. Хаотичность во сне — дело привычное. Каким бы ярким и логичным он ни был, всё когда-то заканчивается.
Всё, но не в этот раз.
— И что это значит?
Астор пытливо заглянул мне в лицо, но, не увидев того, что искал, сжал крепче губы.
— Не знаю, Елена, чем ты прогневила богов, но теперь мы в одной упряжке. Думаю, ты имеешь право знать…
И замолчал.
Боже, как мне всё это не понравилось! Явно ничего хорошего он не расскажет.
Пропустив мимо ушей «гнев богов» уточнила:
— Про упряжку вы имеете в виду, что мы вместе тут застряли? То есть из замка нельзя выйти?
— Нельзя. Дело в том, что время здесь закольцовано. События повторяются с точностью до одной секунды. Скандальная молочница приходит раз в три дня. Ее заменяют почтальон или дрессировщик собак. Очень редко происходят расширяющиеся события — например, приходит кровельщик или певица, которая вздумала переночевать в замке.
— То есть сюда входят люди? И выходят? Почему же не можем выйти мы?
— Как бы тебе объяснить… — Астор задумался, — Они — не совсем люди. Скорее, декорация.
— Но молочница была живой. И муж у нее имелся, — возразила я.
— Вполне может быть, — флегматично согласился Астор, — И всё же она сама — декорация. Элемент действия, который вставили в картину, чтобы придать ее красок.
— Кто вставил? — вскинулась я, но мужчина проигнорировал мой вопрос.
— Так, толпа каждую ночь разбивает витражное стекло. Вчера ты видела — они не знают, что я здесь живу. Хотя я никуда не выхожу из замка, каждый вечер они видят меня и ужасаются… — криво усмехнулся Астор, — Происходит это всегда перед началом нового дня. Каждую ночь в окно на втором этаже влетает камень. Разбивает его и падает на одно и то же место на ковре… Мы скопили столько, что можно строить новый дом…
По спине пронесся холодок. Закольцованность… Постоянство…
Брр!
То есть каждый день здесь происходит одно и то же?!
— Это ужасно! — в сердцах выкрикнула я и вскочила, — Можно рассудком двинуться. И что, с этим ничего нельзя поделать?!!
— Это мое наказание, — едва слышно сказал Астор и поднялся, — К несчастью, и ты попала под его действие. Мне искренне жаль. Со своей стороны я готов облегчить твоё заточение и предоставить все имеющиеся в моем распоряжении удобства…
Его бубнежь я прервала самым бестактным способом:
— Подожди! Не может быть, чтобы я застряла здесь навсегда. Я пришла ненадолго. Я могу выйти. Да, могу!
Мозг лихорадочно соображал. Если тот неизвестный перенес меня сюда, чтобы я провела в замке сутки, то и достать меня отсюда — сможет. Он — не человек, сам сказал. А значит, на него не действует закольцованность.
И тогда я освобожусь!
Вечером он заберет меня.
Да, иначе и быть не может!
…И всё-таки нужно попробовать выйти. Я поднялась и направилась к двери. Перед витражом накатил непривычный страх, и я осторожно коснулась дверной ручки.