По лицу Эммалины медленно расплывалась улыбка.
– Все равно вы ничего не докажете! – Эммалина с вызовом оглядела собравшихся. – Против меня нет никаких свидетельств!
– Ошибаешься, Эмми, – холодно заметила Симона. – Нам достаточно будет найти тех людей, которые вытащили половик с постоялого двора. К тому моменту, когда они закончат спасать свои задницы, твоя шея окажется в петле.
– Моему слову поверят больше, чем словам неотесанных преступников! – презрительно бросила Эммалина.
– Это так, но когда к их словам присоединятся мои…
Улыбка Эммалины дрогнула, потом окончательно погасла; она обвела комнату беспомощным взглядом, и слезы ручьями побежали по ее щекам.
– Успокойся, Эм, все будет хорошо. – Тристан протянул руку и погладил сестру по плечу. – Ты не пойдешь на эшафот; вместо этого мы найдем тебе врача, и он вернет тебе разум.
Эммалина медленно покачала головой, потом, шмыгнув носом, неуверенно спросила:
– У меня нет никакого выбора, да?
– Нет. – Достав из кармана носовой платок, Тристан шагнул к ней. – Игра закончена, Эм.
Эммалина медленно подняла взгляд.
– Но я не хочу всю оставшуюся жизнь провести в Бедламе!
Тристан вздохнул.
– Есть и другие места, где…
– Нет, Тристан. Раз уж мне суждено окончить свои дни в сумасшедшем доме, тогда справедливо, чтобы ты… – она перевела взгляд на Симону и вынула руку из кармана, – отправился в ад!
Тусклый блеск металла поверг Тристана в смятение; на секунду он замер на месте, и тут же мир взорвался обжигающим жаром, словно на него пахнуло оглушительным грохотом дьявольского огня.
Глава 20
Уэйд Грегори стоял в дверях и смотрел на кровать, где, обложенный подушками, лежал Тристан.
– Вы уверены, что он поправится?
Симона кивнула.
– Врач сказал, что Тристан пролежит в постели больше недели.
Грегори печально вздохнул.
– Надеюсь, все это время вы будете с ним?
Симона пожала плечами.
– Похоже, у меня нет выбора.
– Когда он очнется, успокойте его, пожалуйста, я сумею управиться без него в конторе столько времени, сколько будет нужно. – Уэйд Грегори осторожно кашлянул. – И еще скажите ему, что я ужасно сожалею насчет леди Эммалины и его мачехи.
– Я все сделаю, мистер Грегори, и… спасибо вам за вашу помощь.
– Рад был служить, леди Симона. – Уэйд поклонился и вышел, после чего в комнате появилась домоправительница.
– Добрый вечер, мадам, – сказала она, гремя связкой ключей. – Полагаю, вам уже пора чего-нибудь поесть. – Она опустила нагруженный поднос на столик у дальней стены. – Здесь также блюда для его милости, если он почувствует голод, когда проснется.
Прошло уже шесть часов… Когда же наконец прислуга поймет, что она не хозяйка этого дома?
– Спасибо, миссис Дэвис.
– Если вам еще что-то понадобится, мадам, – сказала домоправительница, остановившись на пороге, – просто потяните сонетку.
– Еще раз спасибо. Разумеется, я так и сделаю. – Симона улыбнулась и повернулась к постели.
– Привет, Тристан, – сказала она, присаживаясь на кровать рядом с ним, затем, наклонившись, нежно поцеловала его. – Не стану спрашивать, как ты себя чувствуешь.
Тристан с трудом открыл глаза. Он обвел взглядом ее фигуру.
– С тобой все в порядке?
– На мне нет ни царапины. – Симона демонстративно подняла руки. – Фиона говорит, что я живуча, как кошка. А ты, надо полагать, ждешь подробного рассказа обо всем, что происходило после твоего ранения?
– Нет, если все было так гадко, как я подозреваю.
– Эмми по-прежнему живехонька, если тебя это тревожит.
Тристан снова закрыл глаза и протяжно вздохнул.
– Думаю, ты угадал – она по-прежнему совершенно безумна, – с грустью добавила Симона. – Теперь она все время под наблюдением и не сможет повредить ни себе, ни кому-либо из окружающих, поскольку Дрейтон поместил ее в частную больницу около Бата. Ноуланд отправил с ней трех служащих, чтобы она добралась туда без всяких приключений.
Тристан кивнул.
– А Люсинда?
– Карета разбилась за Лондоном. – Взгляд Симоны сделался суровым. – Обломки обнаружили под каким-то мостом. Люсинда и ее кучер были мертвы, как я и предполагала.
Тристан ласково сжал ее руку.
– Ты не перестаешь меня изумлять, – тихо проговорил он, гладя большим пальцем ее ладонь, – и ты самая невероятная женщина из всех, какие мне встречались.
«Невероятная?» Он так говорит просто потому что не знает и половины.
– По-моему, ты преувеличиваешь… – неуверенно произнесла Симона. – Лучше скажи мне, что у тебя болит?
Тристан вздохнул:
– Кажется, левый бок.
– Это от пули Эмми. Если бы ранение не было сквозным, хирургу пришлось бы ее вырезать. К счастью, это не понадобилось.
Тристан хмыкнул:
– Готов держать пари, что его работа оказалась легкой.
– Если тебе интересно, то серьезных внутренних повреждений у тебя не нашли, но какое-то время рана будет болеть.
В глазах Тристана загорелись озорные искорки.
– Наверное, у меня останется шрам, а я слышал, что женщинам шрамы нравятся.
Симона вздохнула. Похоже, они с Хейвудом два сапога пара.
– А где еще тебе больно? – спросила она.
– Плечо чертовски горит. – Тристан чуть пошевелился. – У Эмми, случайно, был не двухзарядный пистолет?
– Однозарядный.
– Тогда кто же еще в меня выстрелил?
– Никто. – Симона потупилась. – Но, боюсь, в твое плечо воткнулся мой нож, а синяк у тебя на лбу оттого, что ты ударился об угол стола, когда падал на Эмми.
Тристан отпустил ее руку и осторожно пощупал лоб.
– Но как твой нож оказался в моем плече?
– Я бросила нож в Эмми, – объяснила Симона, – а ты оказался прямо на траектории полета, когда попытался отнять у нее пистолет. К счастью, острие вошло не очень глубоко, потому что, как сказал врач, у тебя стальные мышцы. Там у тебя тоже будет шрам, но маленький: чтобы зашить рану, понадобилось всего пять швов.
Тристан устремил взгляд в потолок. Пять швов, дыра от пули и шишка размером с яйцо.
– Ну что ж, – неспешно проговорил он, – я ведь неплохо себя показал во всей этой истории, верно?
– Ты произвел на меня большое впечатление, – охотно подтвердила Симона.
– Чем именно? Моей способностью принимать в себя все, что летит?
– Это вышло чисто случайно. – Симона хихикнула. – Не сомневаюсь, что у тебя хватило бы находчивости, чтобы избежать письменного стола, если бы тебе только что не прострелили бок, а в плече у тебя не торчал нож. Кроме того, не забывай о том, что ты меня спас. Рана у тебя в боку предназначалась мне.
Тристан хмыкнул.
– Это самое малое, что я мог сделать. К сожалению, я не разгадал план Люсинды и не знал, куда отправиться тебя искать, так что тебе пришлось самой себя освобождать. Я также не догадался, что Эмми сошла с ума, убила свою мать и решила воспользоваться ее планом, чтобы убить нас.
– Дорогой, ты чересчур строг к себе. – Симона ласково усмехнулась. – Я тоже не поняла, что Эмми сорвалась в пропасть, пока не добралась сюда и не увидела отъезжающего извозчика. И я не подозревала о плане Люсинды, пока та не сочла нужным поделиться им с Сарой.
Тристан мгновенно насторожился:
– Черт, Сара! Я о ней совершенно забыл. Надеюсь, с ней все в порядке?
Симона пожала плечами:
– Похоже, да. По крайней мере она сумела добежать до своего гостиничного номера, побросать в сундук свои пожитки и купить билет на корабль, отплывающий в Кадис.
– В Кадис?
– Люди Ноуланда доложили, что это был первый корабль, который ей удалось найти после того, как мы убежали от Люсинды. Правда, я велела ей прийти сюда и сказать тебе, что мы сбежали и чтобы ты не являлся на вызов, который тебе пришлет Люсинда, но…
– Но Сара, как всегда, сделала все по-своему. До этого считалось, что она выходит замуж за Джорджа.
Симона тихо кашлянула:
– Если уж мы заговорили о замужестве…