В ту ночь я долго ворочалась, не в силах заснуть. Оставалось всего несколько дней до появления гостей с Белого континента и, соответственно, до кардинального усиления всеобщей паранойи. И если за это время мне не удастся выбраться из-под плотной опеки солдафона, то о новых ингредиентах для моих экспериментов придется забыть: старик-аптекус необязательной девице на слово больше не поверит.
Проснувшись ранним утром с больной головой и убедившись, что проклятый надсмотрщик так и стоит у дверей, будто сон ему совершенно не нужен, я с сомнением посмотрела на окно спальни. Можно было выбраться через него и, повторив вчерашний путь по карнизу уже в другую сторону, оказаться в покоях Аленны. Но это вариант мне не нравился сразу по двум причинам. Во-первых, я глубоко сомневалась, что моя наставница не навесила на окна что-нибудь убойное. А, во-вторых, если она застанет меня на подоконнике, то некая горе-принцесса будет ходить под конвоем даже в туалет.
Размышляя, я бесцельно бродила по спальне и, видимо, умудрилась нашуметь. Раздался стук, и в дверь сунулся ифитов Радив.
— Куда вас сопроводить, Ваше Высочество? — игнорируя мою недовольную гримасу, поинтересовался он.
Сменив его самым тяжелым взглядом, какой только нашелся в моем арсенале, от возмутительно цветущей физиономии до форменных штанов без единой морщинки, я процедила:
— Никуда. Спать буду. И не смейте мне мешать.
— Как вам будет угодно, Ваше Высочество. Я всегда рядом, — поклонился он, но в его голосе, особенно в последних словах, мне почудилась откровенная издевка: намекает, что мне не избавиться от его надзора, сволочь.
— Замечательно, — буркнула я, и дверь, наконец, закрылась.
Если раньше чувству самосохранения удавалось удержать меня от посещения покоев Аленны, то теперь его заглушила злость: «Хватит водить принцессу Двух Континентов за ручку, как маленькую. Я докажу и наставнице, и вообще всем, что от глупого солдафона за моей спиной нет никакого толку! В конце концов, я прекрасно обходилась без охраны до сих пор, и вполне могу о себе позаботиться! И всегда могла! Почему Аленна не желает этого замечать?! Да я еще в детстве справлялась с такими задачами, какие не каждому взрослому магику по плечу! Кто без гроша в кармане и без единого плетения прошел половину Белого континента? Я! Кто раскрыл заговор в семье Правителя?! Я! Ну, хорошо, не совсем я, но все равно без меня они бы не справились, Аленна сама об этом говорила! И теперь я не отупела! В город хожу регулярно, завязала там полезные знакомства, и никто на меня не нападал! А те, кто нападали, очень об этом пожалели! Вот прямо сейчас пойду к наставнице и все ей выскажу! Хотя… Нет. Не все, — в последний момент одумалась я. — О походах в город ей сообщать все-таки не стоит. Чревато».
Шепотом, чтоб не услышал надсмотрщик за дверью, я обругала обуявшую правящий род паранойю. «Надо же было додуматься приставить ко мне этого поганца, — ворчала я, быстро одеваясь, — и не спит он, и не ест. Просто воплощение какого-нибудь Создателя, а не обычный магик!»
Пару минут спустя я уже пробиралась по карнизу. Дворец еще спал. По крайней мере, эта часть. Наверняка на заднем дворе жизнь уже бурлит, как перекипевшее зелье: прислуга просыпалась куда раньше хозяев.
К сожалению, быстро выяснилось, что рано встают не только слуги. Окна Аленны, как я и предполагала, оказались не только плотно закрыты, но и буквально искрили от обилия магических плетений. Я даже касаться их не стала, проще и гораздо безболезненнее стало бы сразу позвать стражу. А вот следующая фрамуга, как я заметила, перебираясь через особо грудастое архитектурное излишество, была приоткрыта. Легкий сквознячок даже время от времени вытаскивал из комнаты кончик невесомой занавески, сигнализируя об отсутствии слишком чувствительных охранок. Я призадумалась, подсчитывая окна. Получалось, что меня манило окно личного кабинета Правителя. Чтоб Аленна, да не навесила туда пару десятков сигналок?!
Впрочем, особого выбора не было. Понадеявшись, что в такую рань кабинет пуст, я поползла по карнизу дальше. Ага… Надежды, они такие… надежды, ифит их пожги!
— Не может быть! — донесся до меня голос любимой наставницы.
От неожиданности нога соскользнула, и я, пискнув, чуть не навернулась с двадцатиметровой высоты. Голоса стихли. Ругая собственную несдержанность последними словами, но уже мысленно, я замерла, вцепившись в грудастую статую. Если Аленна меня услышала, и сейчас выглянет в окошко, как героини древних легенд, падение покажется мне мелкой неприятностью.