— Так ты Тишку боишься, — хохотнула магичка, и не подумав меня отпустить. — Зря. Она с привязкой. Не нападёт, пока я не прикажу.
— А вы прикажете? — с некоторой опаской уточнила я.
— Не прикажу, если воровать не вздумаешь.
— Я не воровка!
— Вот и славно, — тяжёлая ладонь заставила меня сесть у костра. — Есть хочешь?
— Хочу! — ляпнул язык раньше, чем я успела подумать.
— Бери, — магичка кивнула на тряпицу, где лежали несколько лепёшек и грубо накромсанный окорок.
— Душу за еду не продам, — сглотнув слюну, я отвернулась от соблазнительных кусков.
— Душу? — незнакомка заметно удивилась. — А зачем мне твоя душа?
— А кто вас, грешных магиков, знает, на что вам людские души, — машинально буркнула я и, только заметив вытаращенные глаза незнакомки, сообразила, что сказала.
Голова сама собой вжалась в плечи: «Создатели, ну, за что вы наградили меня таким дурным языком?! Правильно учитель Ронд говорил: «Оли, если хочешь что-то сказать, то сначала подумай, потом ещё раз подумай, а потом промолчи!»
Магичка смерила меня странным взглядом, отпила из своей бутылки, а потом вдруг шмякнула на лепёшку здоровенный кусок мяса и сунула мне в руки:
— Меня Рагетта зовут, а тебя?
— Ом-ми… — прочавкала я.
Вопрос застал меня с набитым до отказа ртом: ифит с той душой, хоть помру сытая!
— Как?
— Оли, — трудом проглотив здоровенный кусок, повторила я.
— Так вот, Оли. Магикам не нужны ничьи души. Глупости это, — сказала незнакомка, глотнув из любимой бутылки. Говорила она немного невнятно, и до меня дошло, что «непотребная тётка», пожалуй, пьяна.
«Вот и хорошо, — решила я, припомнив, что поселковые мужики, напиваясь, делались очень добрыми, а потом где-нибудь засыпали. Не все, конечно. Тот же хромой кузнец по пьяному делу полпосёлка гонял… Но магичка, вроде, не рычала, как он. Авось пронесёт. — Пока я ем, она заснёт. Тогда и удеру».
— Создательница Рири магикам покровительствует. Так что быть магиком — не грех. Магия — она такая же, как вот нож, — продолжала тётка. — Можно хлеба отрезать, а можно человека убить. Или костёр… Тепло тебе?
— Ну, да, — пожала плечами я.
— А ведь это магия.
— Такой магии в каждой печке хватает, — засмеялась я, полный живот поднял настроение до невиданных высот.
— А ты присмотрись, — велела магичка.
Я послушалась и оторопела. Костёр горел сам по себе. Да ещё и не дымил совсем. Первые сомнения зашевелились где-то в душе. Ведь учитель Ронд говорил, что магическое пламя горит только на костях невинно убиенных младенцев в чёрных обрядах нечистых магиков. Но тут-то никаких младенцев не было. Вообще ничего не было, даже дров.
— Как так? — любопытство быстро победило страх.
— Магия, — пожала плечами Рагетта, потом как-то по-особому пристально уставилась на меня и полезла в стоявшую сбоку сумку.
Она долго копалась в кожаной торбе, ругаясь сквозь зубы и выкладывая на прелую листву какие-то склянки, связки болтов для арбалета и странные цветные стекляшки. Наконец, на свет появился большой камень размером с кулак.
— Держи! — магичка сунула находку мне в ладонь. Я машинально сжала пальцы и с недоумением уставилась на магичку.
— Что и требовалось доказать, — с удовлетворением пробурчала она.
Я опустила взгляд и с визгом выронила ифитову штуку: от неё во все стороны разлетались яркие искры. Даже лёжа на земле, проклятый камень продолжал искрить, а потом вдруг с громким треском развалился на несколько кусков.
— Это не я… — в ужасе глядя на дымящиеся обломки, прошептала я. — Оно само…
Но удивительная магичка и не думала злиться. Щелчком пальцев заставив потухнуть занявшиеся было прошлогодние листья, она с насмешливой улыбкой протянула:
— Магиков, значит, боишься?
— Не боюсь! — вздёрнула нос я, хотя от страха тряслись поджилки.
— Вот и хорошо. Потому что ты тоже магичка. Правда, не обученная ещё.
— И я тоже так могу? — я пощёлкала пальцами.
— Сможешь, если научить, — усмехнулась она. — А хочешь?
— Да!
Странное дело. Я поверила ей сразу и безоговорочно. Было в ней что-то такое… Но что, понять я не успела. Рагетта заговорила вновь. Уже не насмешливо, а скорее по-деловому:
— Кто твои родители?
— Нету, — развела руками я.
— Сирота?
— Угу, — настроение портилось прямо на глазах. Вот она сейчас уедет, и не будет больше такой пугающей и в то же время влекущей магии…
— Понятно… Знаешь, что, — она задумчиво пожевала губами и раскопала среди непонятных штуковин, извлечённых из сумки, обрывок пергамента. Стило, настоящее каменное, а не заточенная палочка, как в поселковой школе, возникло прямо из воздуха. Набросав несколько строчек, магичка приложила к ним свой перстень. Громкий хлопок, и я уже держу в руках меленький запечатанный свиток.