Он протянул к ней руку, но она отскочила назад, замахнувшись на него кепкой. Лок сердито вырвал кепку у нее — она закричала от боли — ладони у нее были в крови, в каких-то порезах и занозах.
— Что случилось? — рявкнул он, схватил ее под мышки и водрузил на крышку соседней бочки. Теперь она была на уровне его глаз, и он мог получше все рассмотреть. — Кто это тебя так?
Она вся сжалась.
— Н-н-никто… Сама. Я выпрыгнула из окна прямо на розовые кусты.
Не обращая внимания на ее «не надо, не хочу, пусти», Лок тщательно вытер ей ладони своим носовым платком, вытащив попутно несколько глубоко вонзившихся шипов.
— Значит, ты устроила этот маскарад, чтобы прыгнуть на розовые кусты. Могу я узнать, зачем?
— Роджер меня запер! — Лок вытащил особенно глубоко засевшую занозу. — У меня с ним и Алексом… выявились некоторые разногласия.
Глаза Лока потемнели.
— Это тоже он? — спросил Лок с тихой яростью, дотронувшись до кончика ее подбородка.
— Подумаешь! Ему больше досталось! Это я, наверное, сама стукнулась, когда его кусала…
— Ну и ну! — Лок аккуратно перевязал самый глубокий порез на ее ладони и изумленно поскреб у себя в затылке. — Натворила ты со вчерашнего!..
— Просто не повезло — сейчас я уже должна была бы плыть по Атлантике, и билет был, но Алекс…
— А, понимаю… Тоже попала к ним в лапы…
— Я настоящая пленница в этом проклятом городишке. Алекс мастер на такие штучки. Да кому как не тебе их знать…
— Да уж… — сухо обронил Лок, глядя, как она заметалась по кладовой, приподнимая крышки, приоткрывая мешки — без особой цели, просто чтобы занять руки…
— Он наврал мне с три короба, зажал меня в угол, а потом еще имел наглость заявить, что это все потому, что он меня любит! Ну, если это любовь, то избавь меня Бог от нее! Я чувствовала себя как шахматная фигура, которую двигают, ни о чем ее не спрашивая. Мой любимый, — она произнесла это слово с горькой иронией, — дедушка, возможно, обжулил тебя, Лок Мак-Кин, но как назвать то, что он замыслил со мной, а ведь я его плоть и кровь!
Все в нем перевернулось — такая боль чувствовалась в словах Констанс. При всей ее браваде она такая беззащитная — как ребенок.
— Да, тут не то, что в розы прыгнешь, — пробормотал он. — Мэгги сказала, что ты была несколько рассеяна…
— Правда? — Констанс достала яблоко из открытой бочки, перекинула его несколько раз из рук в руки и нахмурилась.
— Я не помню. Благослови Бог Мэгги за ее доброе сердце. Она думает, что я сумасшедшая. Я не вполне…
— А кто же тогда ты вполне?
— Я твое орудие мести! — В глазах Констанс вспыхнул дикий огонек — не осталось и следа от ее вялости и индифферентности.
— Любишь ты загадки загадывать! — Он засмеялся, но как-то натужно, вымученно.
— Мэгги и правда молодец, что тебя привела. — Констанс отбросила волосы со лба и с каким-то непонятным вызовом уставилась на Лока. — Ты хочешь получить обратно своего «Одиссея».
— Еще бы!
— Я могу тебе в этом помочь. — Она улыбнулась и надкусила яблоко. — От тебя нужно только одно — чтобы ты женился на мне.
8
— Ты что, девушка, совсем рехнулась?
— Вот как раз сейчас-то я вполне в своем уме. — Ею действительно, впервые после того, как она совершила этот свой прыжок со второго этажа прямо на шпалеры сухих, шипастых розовых кустов, овладело какое-то безмятежное спокойствие. — Алекс хочет выдать меня замуж за Роджера…
— Что? — Лок даже поперхнулся. — За этого осла?
— Вот именно. И для моего же собственного блага, конечно, для блага этой дурочки. Так он, по крайней мере, думает.
Выражение ее лица вдруг изменилось. Лок даже отшатнулся, уловив какой-то почти звериный огонек, сверкнувший в ее глазах.
— Ну, он скоро изменит свое мнение, клянусь богиней Пеле! Моя жизнь — это моя жизнь, и ничья больше. Я не позволю кому бы то ни было ею распоряжаться.
— Я так понимаю, что тебе этот его план не особенно нравится?
— Да уж! — Она швырнула недоеденное яблоко обратно в бочку.
— Я вообще-то не думала, что Алекс может дойти до такого. Вот Роджер — он разве только на мокрое дело не пойдет, чтобы стать главой компании, лизоблюд поганый!
— Ты все-таки сумасшедшая! — Лок покачал головой. — Выходить замуж за меня, только чтобы расстроить их планы, — это глупо.
— Глупо? Получить половину «Латэм и К°»? — Это глупо?
— Что ты за хреновину порешь?
— О, мой дедушка хитер как сам сатана, но на этот раз он сам себя перехитрил.
Старый мошенник так составил бумагу, чтобы я на это клюнула, а я его самого посажу на крючок! Можешь сам справиться у судьи Фрейделя. Да еще притворился умирающим, чтобы я дала клятву остаться в Бостоне и выйти замуж, как он хочет.
— Знакомо — твой дед любит ставить капканы, — сухо отозвался Лок. — Попалась ты.
Констанс как-то по-кошачьи улыбнулась — чувствовалось, что хищница готовится к прыжку.
— Понимаешь ли, я ведь не уточнила, за кого я выйду замуж.
— И ты решила, что я самый подходящий кандидат? Принцесса, ты не в себе. — Лок устало скрестил руки на груди.
Она слегка покраснела, но не сдавалась.
— Пойми меня правильно. Это чисто деловая сделка — нам обоим она даст то, что мы хотим.
— Ну, после вчерашнего я бы сказал, что наши желания не… вполне совпадают, а? — пробормотал он.
— Ты получишь обратно своего «Одиссея», да еще уведешь внучку у любящего деда, которого ненавидишь. Тебе этого мало? — спросила она надменным тоном.
— Теплее… — после некоторого раздумья как-то лениво откликнулся он.
— Прекрасно! — Она облизала пересохшие губы и посмотрела ему прямо в глаза. — Я буду спать с тобой, если ты это имеешь в виду. Тогда твоя месть Латэмам будет полной.
— Боже! И ты еще называешь Алекса неразборчивым в средствах.
Она пожала плечами.
— Конечно, это будет связано с определенными осложнениями. Эти отношения… ну, интимные, сделают невозможным объявление брака недействительным. Ну, это тебе решать. Во всяком случае, не бойся — я уеду из Бостона сразу же после того, как мы утрясем все эти дела с фирмой.
— Так что же — я один буду пожинать плоды этого, э… урегулирования? — сказал он каким-то напряженным голосом.
— Ну, не вполне. Я буду пользоваться твоим именем и твоим обществом, покуда я здесь, плюс какой-то суммой, которую ты мне выделишь. Я буду учиться и, поверь, не очень обременю тебя своими расходами. Если захочешь потом развестись, я не буду против.
— Ты, я вижу, все продумала.
— Как замысел, а? — Улыбка, которую Констанс изобразила на своем лице, как-то увяла под суровым взглядом Лока. Она отвела глаза. Вздохнув, расправила плечи, собираясь с силами.
— Алекс получит то, что заслуживает. Узнает, что я ему не игрушка.
— А ты уверена, что я буду соблюдать условия нашего договора?
— Ну, насколько я знаю, для тебя честь превыше всего и, к тому же ты, в общем-то, хорошо ко мне относишься, хотя и не хочешь в этом признаться. Думаю, мы можем быть союзниками, по крайней мере, на время и, во всяком случае, — она проглотила комок в горле, — я скорее доверю свою судьбу тебе, чем Роджеру.
— Ну, это вряд ли комплимент, дорогая. Нет, знаешь, я, пожалуй, не приму твоего щедрого дара, хотя все это и соблазнительно, но попахивает не очень…
— А как насчет «Одиссея»?
— Есть и другие пути.
— Ты можешь назвать хоть один? — нетерпеливо прервала она. — Я тебе даю все, что тебе нужно, на серебряном блюдечке, а ты отворачиваешься! Дурак, что ли?
— Ну уж не настолько, чтобы не видеть, куда все это может завести! — сказал он яростно и взял ее под руку. — Пошли. Хозяйка Джедедии даст тебе комнату на ночь, а завтра…
— А завтра Алекс наверняка найдет способ добиться своего! — воскликнула она почти в отчаянии; в душе ее поднимался страх. Опять ловушка? — Тогда я вообще что-нибудь ужасное натворю!