— Я сказал, чтобы нас… не тревожили, — сказал он, не отрываясь от ее губ и пытаясь справиться с пуговицами своих брюк. И задохнулся, когда она своими тоненькими пальчиками пришла к нему на помощь. Ох, как же сумасшедше действует на него их прикосновение! — Никто не войдет, пока я тут выясняю, что с тобой, с твоей головкой…
— У меня-то с головкой все в норме. Это у моего муженька крыша поехала. — Она вызывающе вздернула юбку, обнажив ножки, и потянулась к нему. — Но я никому не скажу, если ты… причем сейчас же!
— Ах ты, чертовка! Чертовка, чертовка! .. — повторял он снова и снова, увлекая ее на пол.
И Констанс торжествующе рассмеялась, отдаваясь ему с радостью и непередаваемым наслаждением. Она знала, что он хотел сказать совсем не то. В тот самый первый момент, когда она его увидела, его чувства были все как на ладони, теперь она знала, что он ее любит.
Железный Мак был теперь ее, только ее. Когда-нибудь придет день, и он сам скажет ей это. Конечно, если есть Бог и если жизнь вообще имеет какой-нибудь смысл.
Серебряный колокольчик весело прозвенел над дверью «Чердака», когда Констанс вспорхнула туда — это было два дня спустя.
— Ну, наконец-то, вот и ты, дорогая! — Элспет Филпот, обогнув широкий прилавок, рванулась ей навстречу, заключила ее в объятия и шумно расцеловала в обе щеки. — И выглядишь нисколько не хуже — после этой жуткой ямы, слава Богу, слава Богу!
— Ты мне такую взволнованную записку прислала, что я сразу поспешила сюда, что беспокоиться нечего. — Констанс сделала изящный пируэт на одной ножке. — Видишь? Маленькая неприятность, не более того.
— Да, мистер Мак-Кин мне говорил, но знаешь, в городе только и разговоров об этом твоем приключении, так что я успокоилась только теперь, когда собственными глазами тебя увидела. — Голос Элспет был полон теплоты и заботы.
— Пожалуй, в результате оказалось больше хорошего, чем плохого, — как-то задорно-озорно выдала Констанс и слегка порозовела.
Явно заинтригованная Элспет только собралась спросить, что Констанс имеет в виду, но тут покупатель, стоявший у прилавка, нетерпеливо прокашлялся. Она похлопала ее по руке и шепнула:
— Там… знаешь, в отделе истории… загляни туда на минутку, я сейчас…
Констанс кивнула, прошла через лабиринт полок, с удовольствием вдыхая запах типографской краски и свежей бумаги. Ого, сколько новых поступлений! Бог даст, скоро и ее «Наброски» здесь появятся.
Она остановилась перед стендом с книгами по истории: какую же Элспет имела в виду? Какой-то тяжелый том соскользнул со стопки книг, и так уже опасно накренившейся вбок, и с грохотом упал на пол. Констанс наклонилась, было, чтобы поднять.
— Я подниму.
Кто это такой любезный? Слова благодарности замерли у нее на устах — перед ней было знакомое лицо с пышными серебряными бакенбардами. В носу у нее защекотало от запаха мяты — тоже такого знакомого. От удивления ее голос дрогнул.
— Алекс?!
— Ну, ну, не спускай на меня собак, девочка! — подчеркнуто грубовато рявкнул он, протягивая ей книгу. — Я просто пришел почитать — как и ты. У меня теперь времени полно, бездельничая…
— А! — только и могла она вымолвить. Старый грубиян не должен был бы возбуждать в ней иных чувств, кроме возмущения и гнева, но почему же вдруг такая боль в сердце? — Да, да, конечно. Я… я надеюсь, что ты себя хорошо чувствуешь… Алекс фыркнул:
— Ну, если не считать, что присутствие в доме этого попика здорово действует мне на желудок, то, в общем, ничего…
— Я рада! — Она сказала это с полной искренностью.
— Слышал насчет этого происшествия с тобой. — Алекс пробормотал это как-то невнятно, придирчиво рассматривая ее с ног до головы. — Вроде ничего себе не повредила, я вижу.
— Нет, повезло. — Констанс встряхнула головой. Неужели Алекс действительно так переживал за нее, что решил использовать нейтральную почву, чтобы встретиться с ней и убедиться в ее целости и сохранности?
Там, за спиной Алекса, она перехватила взгляд Элспет и укоризненно покачала головой, мол, что же ты меня не предупредила? Элспет пожала своими полными плечами в красноречивом жесте: ну, что тут поделаешь?
— Верфь — это не место для прогулок, тем более для молодых женщин, — проворчал Алекс, ковыряя своей палкой какие-то невидимые пятнышки на полу. — Даже Мак-Кину следовало бы это знать, но у этой семейки всегда выпендреж на первом месте.
— Лок тут ни при чем, — запротестовала Констанс, — кто-то пытался что-то сделать с «Аргонавтом», а я помешала.
И вдруг она все поняла. Эта цепь несчастных случаев, неожиданные помехи в ходе строительства, а вот теперь эти неведомые пришельцы — все складывалось в одно, за всем этим стоят Латэмы. Теперь вот можно и дать волю своему гневу.
— Знаешь, Алекс, конкуренция конкуренцией, но я никогда не думала, что ты с Роджером дойдешь до таких вещей!
— Что, что? — возмущенно пролаял Алекс. — о чем это ты?
Она рассказала ему все.
— Ерунда какая-то! Во всяком случае, я к этому не имею никакого отношения! — отрезал Алекс.
— А как насчет твоего племянничка? — спросила Констанс.
Алекс поколебался.
— Роджер не может опуститься до такого. Кроме того, у тебя нет доказательств.
— Ну, а как насчет того, что «Латэм и К0» предложили «Тагвеллу и Кенту» продать им «Одиссея», чтобы они разорвали контракт с Мак-Кином? Вы же хотели сами использовать «Одиссея» на калифорнийском маршруте, а теперь отказываетесь от верной прибыли, чтобы шарахнуть по Локу. Ну, как это называется, знаешь?
Алекс лихорадочно схватился за свои бакенбарды.
— Я об этом ничего не знал.
Гнев Констанс улетучился, она невесело хохотнула:
— Выходит, Роджер это сам придумал? Я не думала, что он сам способен на такие хитрости.
Алекс пожевал нижнюю губу, скривился.
— Нет, уж, а я тем более. Дурак чертов! Мы никогда не жертвуем благом Компании ради того, чтобы отомстить кому-нибудь. Никогда! Если он действительно сделал что-то подобное, он мне за это ответит.
— Заметь — у него есть люди повсюду. И вот кому-то из них я попалась под руку. Лок даже и не знал, что я пойду посмотреть на «Аргонавта».
— Ну, ты в своем репертуаре! Ему бы выпороть тебя за это!
Взгляд ее стал ледяным: — Он этого не делает.
Она швырнула книгу на стол и повернулась, чтобы уйти. Алекс тихо выругался и схватил ее за локоть.
— Черт подери, девочка! Я только хотел сказать… — Он посмотрел в ее твердое, отстраненное лицо и вздохнул. — Этот Мак-Кин, он с тобой хорошо обращается? Не обижает?
Она подумала и решила сказать правду.
— Отнюдь. Я люблю его.
— Понятно. — Алекс отпустил ее локоть. — Это уже кое-что.
— Для меня это все! — Констанс сказала это тихим, проникновенным голосом. — И кстати… Латэм я или нет, я бы хотела, чтобы эта вражда с Мак-Кином кончилась. Столько ведь зря растрачивается и материальных средств, и эмоций…
— Это уж ты чересчур хватила, — как-то тяжело выдавил из себя Алекс. — Слишком много лет, слишком много ненависти…
— Это ужасно!
— Верно, вообще-то… — Взгляд Алекса остановился на серебряном овальчике на груди Констанс. Она инстинктивно дотронулась до него, пальцы ее вздрогнули от ощущения холодного металла.
— Ты… ты, наверное, хочешь, чтобы я тебе это вернула. — Сглотнув комок в горле, она потянулась к замку цепочки.
— Нет! — громкий вскрик Алекса заставил посетителей лавки повернуть головы в его сторону. Заметив это, он наклонился к ней, снизил голос до едва слышного шепота. — Пусть он у тебя останется. Он долго был частью твоей жизни.
— Но это же вещь твоей жены…
— Оставь его себе, я сказал.
Ей и самой очень не хотелось бы расставаться с медальоном; он был ключиком к чему-то такому неведомому, неразгаданному, скрывающемуся за этой высокой стеной у нее в мозгу. — Спасибо…
Алекс подвигал челюстью и, наконец, из его уст вырвался вопрос, который видно, давно уже терзал его: