— Если вы, маленькая мисс, не научитесь держать язык за зубами, то останетесь без завтрака. А если решу — то и без ужина.
— Я заберу брата, и мы уедем домой! — воскликнула, едва сдерживая слезы, и оттолкнула от себя тарелку с овсяной кашей.
— Ваш дом больше не принадлежит вам. Король выписал указ, лишил вас всех доходов от поместья сразу после того, как вашего отца арестовали. Управляющий, что вел ваши дела, уволился.
— Неправда! — крикнула я и заплакала.
Старшая кузина ехидно хихикнула. Не выдержав, со всей силы дернула ее за волосы, и Лиллиан заревела во весь голос. Тогда меня наказали. Оставив не только без завтрака, но и без обеда, и ужина. Спасибо горничной, которая пожалела девочку и принесла остатки еды. Урок был выучен: молчать всегда, даже когда хочется дерзко ответить. Пришлось учиться скрывать эмоции и хитрить.
Ричарду повезло больше. Он был мальчиком, а тетушка родила супругу четверых девочек. За неимением наследника граф Хьюго с удовольствием проводил много времени с братом. И к моему глубокому сожалению, Ричард все больше перенимал повадки высокомерного дядюшки.
Карета остановилась возле почтовой службы, я с улыбкой кивнула повару и горничной, только хотела выйти, как дверцу открыл высокий молодой человек. Он натянул капюшон на голову, пряча кудри русых волос. Голубые глаза с беспокойством взглянули.
— Рьяна, постарайся не задерживаться, — прошептал Вард, раскрыв надо мной зонтик. — Прошлый раз я чуть с ума не сошел от переживаний.
— Прошлый раз была такая чудесная погода, что я решила прогуляться пешком, — улыбнулась конюху.
— Для леди опасно…
— Вард, — прикоснулась указательным пальцем в белой перчатке к губам парня, — не становись занудой. Ты же знаешь, я могу себя защитить.
И, хитро подмигнув конюху, взялась за ручку зонтика. На протяжении пяти лет раз в месяц я приходила на почту и отправляла письмо королю, прося разрешение на свидание с отцом. Ни разу не получив ответа, тем не менее я надеялась, что однажды его величество сжалится и позволит нам встретиться. Затем я отправлялась к магазину мистера Фреда Тайлера.
Старик торговал охотничьим оружием, на котором стояло специальное клеймо в виде британского льва, и самодельным из-под полы. Клеймо означало, что оружие прошло испытания и безопасно для использования. Без него было запрещено продавать, но мистер Тайлер находил покупателей, которым не требовался знак. В каких целях использовалось незаконное оружие — вопросы не задавались. В этом деле главное — деньги.
Первый раз я оказалась в лавке мистера Тайлера в шестнадцать лет. Привез меня Вард. Несмотря на разное социальное положение, мы подружились, но я замечала влюбленные взгляды конюха. Они мне льстили и немного скрашивали однообразные будни в поместье.
Графиня Марисса не забывала каждый день напоминать мне, что мы с Ричардом лишние рты в ее доме и нас кормят, одевают только благодаря тетушкиной доброте.
В шестнадцать лет каждая девушка мечтала попасть на бал дебютанток. Мечтала и я. Только Марисса сразу дала понять, что тратить деньги на меня не намерена.
— Тебе дебют не поможет. Кто захочет жениться на обнищавшей дочери барона Джерси, арестованного за преступление против короны? Забудь, милочка, о свадьбе и молись, чтобы Лиллиан вышла удачно замуж, родила детей и ты была полезной в доме.
Вот тогда я впервые пожаловалась на свою горькую судьбу Варду.
— Видимо, суждено мне стать дуэньей у дочерей Лиллиан, — тихо произнесла, поглаживая трепетавшие металлические крылья бабочки.
Мое первое удачное создание, с которым помог отец. Я сохранила механическое насекомое как память о светлых днях.
— А чего ты хочешь сама? — поинтересовался Вард, продолжая щеткой поглаживать бока лошади.
— Уехать отсюда, — прошептала, и конюх замер, прислушиваясь к моим словам. — Вернуться домой с Ричардом, а потом добиться аудиенции у короля. Если надо — упасть ему в ноги, лишь бы дал увидеться с отцом. Но денег у меня нет.
Вздохнув, спрятала бабочку в карман юбки, поднялась, отряхнула подол от сена и только собралась покинуть конюшню, как Вард произнес:
— В поместье всегда нужен конюх. Взяла бы меня с собой?
Молодой человек пронзительно взглянул на меня. Глаза Варда всегда удивляли: то голубые, как чистое небо, то серые, бездонные. Даже рассуждал конюх по-разному. Бывал рассудительным, словно старше на несколько лет, или легкомысленно смеялся, как ровесник. Поддавшись порыву, молвила: