— Ты мерзавец! Лжец! Вот ты кто! — кричу я, срывая горло. Не понимаю, как так вышло. Словно лопнуло во мне что-то. С болью оборвалось и выплеснулось наружу. — Отключить эмоции? Как? Как прикажешь это сделать, после всего? Зачем ты меня трогал, если с самого начала был не свободен? Зачем трахал? Как тебе верить после всего этого дерьма? Как мне теперь со всем этим жить? Сколько времени отмываться?
— Наличие свадьбы ничего не изменит для нас! — парирует Максим. — Это всего лишь выгодный контракт.
— Есть одна маленькая проблемка, — с надрывом говорю. — У тебя будет жена! Когда мужчина заводит любовницу, ему приходится трахаться вдвое больше. Выдержишь?
Пожарский, играя желваками, выдерживает мучительную паузу, а затем режет по живому.
— Тебя не должны волновать мои отношения с Кристиной. Лучше подумай о нас.
Густой, напряжённый голос прицельно бьёт по моим нервам, аж кожа начинает зудеть и покрываться жаром.
Ну сколько можно мучить меня? Сколько?
Заканчивай! Дай мне уехать. Я больше не могу это выносить!
Словно прочитав мои мысли, Макс отпускает руку и мне вдруг становится холодно, несмотря на то, что пол в доме с подогревом и воздух пропитан теплом.
Это больно — не ощущать его прикосновений.
Больно отдаляться и не дышать приятным мужским запахом.
Больно становиться зависимой. Испытывать ломку по новой встрече. Но её не будет.
Я не хочу, чтобы меня сравнивали с блядью. Не хочу, чтобы мной пользовались.
Не желаю испытывать вину за то, что сплю с чужим мужчиной и разрушаю его семью.
Господи, пусть схлынет эта чертова химия, и я перестану о нём мечтать.
Пожалуйста, я хочу его забыть. Вычеркнуть из памяти всё, что произошло между нами. Здесь. В этом особенном доме.
— Нас не будет, — довожу мысль до конца зажатым на нервах голосом. — Это моё окончательное решение. Не хочу засыпать в кровати одна, когда ты будешь уходить к своей Кристине. Не хочу секса по графику. Даже если ваш брак будет по расчету, он не даёт тебе право изменять собственной жене. Это не по-человечески. Благодарю за вечер, Максим Андреевич, но мне пора.
Сбегаю от него подальше. В прачечную. Ноги и руки дрожат. Сердце сходит с ума. Из груди выпрыгивает. Виски трещат от надрывных ударов. Когда замечаю на полу и на белой полке размазанную кровь Максима — моё нутро в очередной раз сворачивается в тугой, болезненный узел и печёт.
Дура ты, Ива! Он тобой попользовался, а ты его снова жалеешь.
Не смей его жалеть! Пусть также горит в аду, как и ты!
Смахнув набежавшие слезы, подхожу к сушильной машине. Открываю люк. Машинка давно завершила программу. Даже платье моё остыло. Схватив его, вытаскиваю из барабана и столбенею от ужаса. Как так? Да оно уменьшилось в разы…
Нервно всхлипнув, пытаюсь понять, что я сделала не так?
— Кошмар… — хриплю я, подавляя подступающие рыдания. Сегодня точно не мой день. В чём теперь я уеду домой? В спортивных штанах Пожарского?
«Ладно…» — судорожно вздыхаю, смаргивая слезы. — «Похоже все к этому шло…»
Взяв себя в руки, выбрасываю платье в мусорное ведро и возвращаюсь в гостиную.
Макса нигде нет. Наверное, ушёл наверх переодеваться. Ночевать здесь никто из нас не останется.
Пользуясь отсутствием хозяина дома, нахожу рядом с диваном его спортивные штаны. В быстром темпе надеваю их на себя. Они мне великоваты. Ну и черт с ними. Главное, жопу не отморозить по дороге домой. Теперь мне уже совершенно наплевать, как я буду выглядеть в этом дурацком прикиде.
Запрятав футболку в джоггеры, завязываю на поясе шнурок. Подкатываю штаны под свой рост. Нахожу сапоги и пальто. Приходится повозиться, чтобы обуться и застегнуть на себе пуговицы. Осталось решить, на чем уехать отсюда домой. На такси или на его тачке…
Бож-ж-же. Вот сейчас я точно чувствую себя шлюхой.
— Поедешь без белья и колготок? — долетает мне в спину.
Вздрогнув, оборачиваюсь, и попадаю под прицел темных глаз Максима Пожарского.
Одет с иголочки в фирменные шмотки. Красивый. Высокий. Статный мужчина. Как всегда, источает силу и уверенность. На нем плотно облегающий пуловер без воротника, узкие темно-синие джинсы, куртка из натуральной черной кожи, начищенная обувь. На крепком запястье дорогие часы. Невольно засматриваюсь на правильные черты лица, на сильную шею с острым кадыком, на чувственный рот, на темные волнистые волосы, уложенные в прическу, и сердце в очередной раз сжимается и щемит от осознания того, что этот мужчина принадлежит другой. Не моего ранга. Не для меня — глупой, влюбленной девочки в дурацком прикиде клоунессы.