— Покажешь мне землю, которую ты собираешься купить? Хочу съездить туда с тобой. Она же в самой высокой точке столицы? В лесу. Верно?
— Верно, — подтверждаю, думая о том, как будет выглядеть величественным и спокойным самое высокое здание в самой высокой точке города. Этот масштабный проект на данный момент — моё главное детище. Он не выходит у меня из головы. Я каждый день им горю. И пока не добьюсь своего, не успокоюсь.
— Макс, мы так редко проводим время вместе. Может… начнем что-то менять в наших отношениях? В любом браке сложно жить, придерживаясь дистанции. Я не хочу нарушать твои личные границы. Мне просто хочется чуточку больше внимания. Ради нашего ребенка ты мог бы оттаять… — практически шепчет она, выпрашивая взглядом нежности. — Мы ведь не чужие друг другу люди. В наших отношениях были чудесные моменты. Я хочу их воскресить.
Были. И я бы согласился с Крис, если бы не встретил Иву.
Сейчас, чтобы сблизиться с Брагиной, мне придётся себя ломать. Потому что вся моя сущность настроена на другое энергетическое поле, которое излучает Ваня.
Снова я, как одержимый, думаю о ней. Безумно хочу эту девочку себе. Ещё и потому, что я у неё первый.
— Макс?… — зовёт Кристина.
Отбросив мысли об Иванне, переключаюсь на Брагину.
— Вернешься из Европы, я отвезу тебя на участок. Не боишься диких животных? — стараюсь быть с ней помягче, как она того хочет. В принципе это несложно, если не ненавидеть. С Кристиной до такой отметки мы пока не дошли.
— С тобой я ничего не боюсь.
Наблюдаю замедленный взмах ресниц. Крис поправляет волосы на висках и чуть склоняется ко мне.
— Скажи, ты совсем не рад моей беременности?
— Я еще не привык к этой мысли, — говорю, как есть.
— Дай мне свою руку, — Кристина протягивает ладонь и я инстинктивно откликаюсь. Просто делаю то, чего она хочет. Мои пальцы касаются её плоского живота. Мышцы женского пресса вздрагивают, а затем замирают. — Чувствуешь? — шепчет, опустив мою руку себе на живот.
— Что? — смотрю в её горящие глаза.
— Энергию. Ты не можешь её не чувствовать. Там твой ребёнок, Макс. Твой сын.
— Ты так уверена в этом? — сглатываю, ощущая странные колебания в области груди. На уровне инстинктов.
— В том, что он твой? — на лице Брагиной проскальзывает тень удивления, а затем обиды.
— В том, что в тебе мальчик, а не девочка, — уточняю я потеплевшим тоном, чувствуя, как под ладонью усиливается жар.
— Уверена, — расслабившись, Кристина одаривает меня робкой улыбкой.
— Хорошо. Пусть будет сын, — наши взгляды сливаются в одно целое. Ощущения подстраиваются под мысли о будущем ребенке. Я словно в каком-то трансе нахожусь. Не могу оторвать руку от её живота и понять, что я чувствую.
Почему Кристина?
Почему она?…
Я не планировал продлять свой род с Брагиной, но судьба распорядилась иначе, и теперь моё семя в её животе.
— Макс… — дрожащий голос разбавляет повисшую в салоне тишину.
— Что?
— Поцелуй меня. Пожалуйста…
— Крис… — вздыхаю, понимая, что она не отстанет, а я пока не готов. На моих губах по-прежнему хранится вкус Ивы…
— Пожалуйста. Я прошу так мало сейчас. Просто поцелуй. Один невинный поцелуй.
Отняв руку от живота, притягиваю Кристину за затылок к себе. Мягко целую в губы, а затем, мазнув своими по её щеке, прижимаюсь ртом к виску.
— Подожди меня здесь, я быстро. Заберу папку из сейфа и поедем домой. Ладно? — выдыхаю, отстраняясь и покидая внедорожник.
— Добрый вечер, Максим Андреевич, — выходит мне навстречу один из охранников отца. Пожимаем друг другу руки.
— Илья дома? — захожу в холл.
— Да. Проводит время с какой-то девкой, — отвечает Борис, кивая на дверь кабинета.
— С какой девкой? — торможу я посреди гостиной. Хмурюсь, ощущая неприятный холодок под ложечкой. Кончики пальцев щиплет током. Вспотевшие ладони вмиг сжимаются в кулаки.
От Ивы он уехал.
Неужели примчалась к нему сама?
Да нет. Не могла она.
После вчерашней ночи с одного члена прыгать на другой?
Не верю.
Гоню эту мысль из головы, думая о том, что младший снял очередную шалаву для развлечений. Перегибает палку, сучоныш. Водить посторонних в кабинет отца — высшая степень безрассудства!
— Я приказал за ним присматривать! Какого хрена они там делают? — злюсь, прожигая взглядом охранника. — Глеб где?