Мягко говоря, это напрягало.
Грубо говоря, с этим нужно было что-то делать.
Но я понятие не имел, что.
Как привыкнуть к её присутствию, если она сидит как мышка, загнанная в угол, тихо-тихо. Лишний раз боится выйти из комнаты или чая себе налить. Покормят — ест, не покормят — стесняется попросить. Даже ходит, наверное, на цыпочках. И если с кем и оживает, то только с Перси.
Конечно, я понимал, что это естественно для любого человека, вынужденно оказавшегося в чужом доме. А на неё столько всего свалилось. Но я же ясно дал понять, что это временно. Что я верну её домой в целости и сохранности, не надо меня бояться. И с её родными тоже всё будет в порядке: я всё решу. Могла бы быть и посмелее, чтобы я её слышал, а не прислушивался.
Тем более, язвила она знатно, сбежала красиво, шухер навела роскошно — не обделена характером. Я и выбрал её, кроме всего прочего, потому, что терпеть не могу Мёртвых Царевн и всяких томных капризных Принцесс. Так не разочаровывайте меня, Евгения Игоревна!
— Где моя невеста? — зашёл я на кухню после душа.
— Ушла гулять с Перси, Сергей Анатольевич, — тут же отозвалась горничная, пожилая аккуратная женщина, что работала у меня уже не первый год. — Вам как всегда?
— Да, — кивнул я, глядя, как она наливает кофе.
— Евгения Игоревна просила узнать, когда с вами можно поговорить: у неё есть вопросы.
Ну, слава богу! Хоть что-то. Я уж думал после нашего последнего разговора, когда я на следующий день после погрома выдавал ей инструкции, она и не осмелится что-то уточнить. Рад, что ошибся.
— Скажите, я жду её в кабинете после завтрака.
Подхватив чашку с кофе, я ушёл к себе.
Проверил заряд батареи на телефоне, открыл ноутбук и уставился на экран.
Я пересматривал эту запись третий день снова и снова. Не так уж и много людей прошло мимо моего кабинета в «MOZARTе» с того момента, как я вышел, закрыв дверь, до того, как вернулся и обнаружил на столе конверт. Не много, но внутрь заходил только один.
Патефон.
Я потёр лоб. Сцепил руки в замок на затылке. Потянулся, расправляя плечи. И нажал «стоп». Счётчик показал девять секунд. Девять секунд, чтобы войти, бросить в ящик стола деньги, как он и сказал, как он всегда и делал, и выйти.
Деньги в сейф я потом убирал сам. Но вся наличка, что проходила через руки Патефона, появлялась в ящике моего стола именно так: он заходил и бросал её в стол. Камеры ни в доме, ни в своём кабинете я принципиально не ставил. И до сих пор ни разу не пожалел об этом.
Но вариантов ответа как у меня на столе появился злополучный конверт было всего два: его хотят подставить или его очень сильно хотят подставить.
Кто-то хочет заставить меня сомневаться в Патефоне. Зачем?
Патефон. Он же Николай Иванов. Ива̀нов, как он любил поправлять, аристократ хренов. Единственный, кто остался от банды Луки. Остался со мной. Прошёл через всё, через что пришлось пройти мне, загибая раком город, когда Луку убили, а меня обвинили в его смерти. Это дело до сих пор не раскрыли — я так и не выяснил кто это сделал. Да и не до того было: после смерти Луки начался передел власти, и мы попали в такой замес, что ад показался бы родным домом по сравнению с тем, что творилось на улицах. Патефон закрыл меня грудью и получил три пули, одна из которых прошла навылет и всё же застряла у меня в боку. И я скорее отдам почку, глаз или руку, а может и всё сразу, чем решу, что весточку из преисподней мне прислал Колян.
Кто-то или слишком плохо меня знал. Или был нагл, самоуверен и глуп, раз решил зайти с тыла.
С тыла… Хм…
Я приподнял бровь, изучая изображение на экране и не глядя нажал кнопку вызова на телефоне.
— Руслан, а сделай-ка мне на почту схемку здания «Моцарта».
— Уже, Сергей Анатольевич, — прозвучало пару секунд спустя. — Вы тоже об этом подумали?
— О чём, друг мой? — насторожился я.
— В общем, я уже над этим работаю, — смущённо кашлянул мой главный специалист технического отдела. — Только не подумайте, что я шпионских фильмов насмотрелся, но я хочу совместить передвижения персонала и записи с камер со схемой здания.
— М-м-м, — понимающе кивнул я. — А знаешь, что? Включи-ка туда ещё всех курьеров, экспедиторов и прочих людей, кто хотя бы приближался в тот день к зданию. А ещё праздношатающихся, кого наружные камеры засекли более двух раз за последний месяц. Сколько времени тебе надо? День, два?
— Думаю, будет готово к вечеру.
— Отлично! — отключил я громкую связь, когда в дверь робко постучали и крикнул: — Войди!