— Конечно. Любовница её мужа источала такую ненависть, что тут и ясновидящей не надо быть, чтобы понять: она обязательно сделает какую-нибудь гадость. Когда официант нечаянно разбил бокал, она подняла осколок и подложила мадам в тарелку.
— Вот змея! — я не уставал удивляться женскому коварству. — И ты сказала, кто это сделал?
— Конечно, нет. Я сказала, что уберегу её от опасности, а не испорчу ей жизнь. Осколок мог попасть и случайно.
— Или ты сама могла его подложить, — хмыкнул я. — Эля, зачем, чёрт побери, тебе моя невеста?
Она посмотрела на меня единственным глазом как на дебила.
— Возьму прядь её волос, сделаю куклу вуду. Воткну в неё иголку, в самое сердце. Она будет чахнуть-чахнуть и помрёт, — невинно пожала она плечами. Несколько секунд изучала моё заледеневшее от ужаса лицо, а потом засмеялась. — Да шучу я, дурак! Видел бы ты сейчас свою рожу.
— Зато я не шучу, — буравил я её тяжёлым взглядом и вдруг… вспомнил!
Блядь! На мне же камера и микрофон. Весь этот разговор слышит и видит чёртов Антоша, который притих так, что я даже про него забыл.
Я вырвал из одежды и то, и другое. Вытащил из уха наушник. Бросил на пол и растоптал каблуком.
Элька молча смотрела за этим отчаянным действом.
— Это и есть секрет твоего успеха? Шпионские штучки?
— Я задал вопрос.
— Ой, вот только не включай сейчас великого и ужасного Моцарта. Не хочешь, чтобы нас видели вместе, я уйду, снова затеряюсь среди гостей, ты меня больше и не заметишь.
— Эль, — выдохнул я. — Я злюсь не потому, что ты здесь.
— Мне не надо ничего объяснять, Сергей. Я всё знаю и так. На что ты злишься, чем ты недоволен, какого чёрта психуешь.
— Тогда ты знаешь и то, как я отношусь к твоим предсказаниям. Я не хочу, чтобы ты их делала мне.
— Я слишком дорого заплатила за свой дар, — убрала она за ухо волосы, обнажая шрам, — чтобы им не пользоваться. Но он был мне дан не просто так, а ради тебя. Я не просто оракул, Моцарт. Я твой оракул. И хочешь ты этого или нет, я буду изрекать свои пророчества в надежде, что ты поймёшь их лучше, чем я, и они уберегут тебя от беды. А значит, нравится тебе или нет, буду приходить туда, где я их вижу.
— И что ты видишь?
Она скосила глаза на растоптанные микросхемы.
— Проверь этого мальчика.
— В каком смысле?
— Я не знаю. Я вижу зелёную линию. Неровную, ломаную, — она показывала руками прямые углы. — Проведённую пунктиром. И ты тоже должен её увидеть.
— И это не могло подождать до завтра?
— Нет, — уверенно покачала она головой.
— Хорошо, — кивнул я, хотя тоже ничего не понял. — Что-то ещё?
— Да, — она показала на пол. — Подними это.
— Подниму, — кивнул я. — Можно подумать, уборщица обидится на брошенные мимо урны пластмаски, когда начнёт выметать горы мусора, что останутся тут после праздника.
Но вместо ответа она поспешно закрыла волосами лицо. И до того, как я успел спросить, из-за угла вывернула Женька.
— Вот ты где! — обрадовалась она, но остановилась и продолжила уже не так уверенно. — Я тебя обыскалась. Прости, если я не вовремя.
— Нет, нет, я уже ухожу, — тенью проскользнула мимо неё Элька.
— Извини, что помешала, — нервно сцепила руки моя невеста. — Но там пришёл Антон и он волнуется.
Чёрт! Я же должен был сказать стоп-слово, чтобы он знал, что это я сам прервал связь, и мне не грозит опасность. Я невольно посмотрел на пол, на брошенные кусочки. Блядь, говорил же, не нужен мне весь этот БДСМ: стоп-слова, уровни безопасности. Ничего мне здесь не угрожает. Даже осколок стекла.
— Так что мне ему сказать? — показала Женька за спину.
— Ничего. Я сам, — глянув на часы, я обогнул её и побежал, пока этот остолоп не поднял тревогу. Стрелки часов наверняка приближались к концу отмеренных минут. — Он где? — крикнул я на ходу.
— У рояля, — крикнула она вслед. — У белого рояля!
Я едва успел. Бледный и вспотевший падаван Антон, в чьи обязанности входило подавать джедаю меч, крутить баранку и ни во что не вмешиваться, возомнил себя агентом 007 и места себе не находил. Метался как перепуганная квочка, весь всклокоченный, в расстёгнутой бабочке.
У меня даже не повернулся язык его отчитать. Пусть пацан остынет, успокоится, перестанет многозначительно пучить глазищи. Потом. Может быть.
— Всё хорошо, хорошо, — похлопал я его по плечу и этим ограничился.
Настроение у меня было слишком приподнятое, чтобы кого-то сегодня казнить. Вечер прошёл на удивление неплохо. Даже внезапное Элькино появление его не испортило.
— В следующий раз Женьку тоже обвешаем «шпионкой», — поделился я с Антошей, стоя на улице. Мы уже забрали свои телефоны и ждали, пока моя невеста к нам присоединится. — Будешь работать на двоих.