Дырявые трусы!
Покачиваясь в кресле, я думал и кусал большой палец. Знаю, плохая привычка — тянуть в рот грязные руки, но выходило непроизвольно. Я дирижировал, когда у меня был план. И грыз палец, когда у меня его не было.
Что это, блядь за нахуй? Конфликт интересов? Я кому-то перешёл дорогу? Полез не в свою сферу влияния? Наступил кому-то на больную мозоль?
Я перебирал в памяти всё, чем занимался последние месяцы, когда в кармане снова зазвонил телефон.
— Что значит девчонка сбежала? — подскочил я и, честное слово, зарычал. — Как она могла сбежать?! Куда?! Стой там, где стоишь, я сам с этим разберусь! — рявкнул я.
И очередной раз хлопнул дверью, выскочив из кабинета.
Глава 6. Евгения
Чёрт! Как высоко!
В распахнутое окно ударил порыв ветра, и я отпрянула. Створка стукнулась о стену. Штора надулась пузырём. Но, замирая от ужаса, я снова перегнулась через подоконник и выглянула наружу.
Прыгать отсюда, конечно, высоковато. Но если пройти по выступу стены до газовой трубы, та должна выдержать: вешу я немного. Потом, там, где она уходит коленом вниз, можно спуститься ещё на шаг ближе к земле. А там уже не выше моего роста — спрыгну.
И если что-нибудь сломаю, например, шею — даже хорошо. Потому что за этого неандертальца я замуж не пойду!
У меня аж волосы встали дыбом, когда я вспомнила его ухмыляющуюся рожу.
Я потёрла покрывшиеся мурашками руки. Лучше из окна головой вниз, или с моста в реку, чем за этого уголовника.
Никогда не думала, что это скажу, но, честное слово, когда отец сказал, что я должна выйти замуж за того, с кем только что танцевала, я подумала он выжил из ума. Что мы просто этого не замечали, но на самом деле он не в себе, глубоко и давно не в себе, раз решил, что выдать дочь замуж за бандита — правильно.
Да пусть тот хоть сто ресторанов держит. Пусть его зовут хоть Чайковским, хоть Гайдном — нет! Ни за что!
Когда всех пригласили на крышу смотреть фейерверк, я вспомнила про обещанный вертолёт и решила, что именно там меня вежливо и пригласят прокатиться в один конец. Тогда и решила бежать.
Так и оказалась в этой комнате — кладовке, раздевалке, не знаю — главное, на первом этаже и с окном. И раз мне так повезло, что окно без решётки, значит, я всё правильно делаю. Окажусь на свободе, а там придумаю куда бежать.
Я мысленно перекрестилась и встав на четвереньки, развернулась к окну спиной.
Аккуратно опустила одну ногу, нащупывая опору. Господи боже, только бы не навернуться! Перехватила руки. Приставила вторую ногу.
Ветер подхватил платье, обнажая ноги до белья. Холод от стыда и ужаса пронзил до костей. Но это ничего. Это внутренний двор, здесь меня никто не увидит. Схватившись за трубу, я опустила ногу. Нащупала опору. Здесь нико…
— Смелее, Евгения Игоревна! Не бойтесь, я поймаю! — прозвучал снизу знакомый голос.
О, чёрт! Я замерла и закрыла глаза в ужасе. Мало того, что он стоял внизу и мой побег не удался. Оттуда открывался такой шикарный вид под платье, что я покраснела в цвет него.
— Нет, вниз всё же лучше, — прокомментировал он мою попытку вернуться в окно.
Проклятье! В открытом окне уже лыбилась рожа Золотозубого.
А Неандерталец стоял прямо подо мной и даже поднял вверх руки.
— Давай, Евгения Игоревна! Вот так. Хорошо. Аккуратно развернись. Возьмись за трубу другой рукой. Перехватывайся! — то ли советовал, то ли командовал он. Но особо выбора у меня не было — я подчинялась. — Теперь отпускай руку! Отпускай! Я поймаю, не бойся! Давай!
И я… отпустила.
Рухнула в его объятия, и, подхваченная его сильными руками, закрыла глаза от стыда. Или от ужаса.
— Отпустите! — дёрнулась я, когда поняла, что ставить на землю он меня не собирается.
— У-у, — отрицательно покачал он головой. — Раз добровольно не пошла, отнесу. А потом поедешь под конвоем.
— Я никуда с тобой не поеду! — вырывалась я.
— Меня там и не будет, — перекинул он меня через плечо, выбив воздух из лёгких. — А будешь дёргаться, получишь по попе, — он назидательно и так громко клацнул зубами, что я испугалась: он и правда вцепится в мою задницу, что была не так уж и далеко от его лица.
— Вы не имеете права! — лупила я его кулаками.
— Ты же помнишь, что я тебе говорил? — перехватил он меня удобнее, слегка подкинув. — Не пытайся сделать мне больно. Это бесполезно.
— Это незаконно!
— Девочка, я бандит, мне можно, — то ли и правда возражал он, то ли отшучивался, так издевательски звучал его голос.
— Я не согласна! — крикнула я.
— Я знаю, — снял он меня плеча и одним уверенным движеньем посадил на сиденье в машине. — Но, поверь, выбора у тебя нет.