— Может, ты оставишь эту работу прислуге? — предложил я.
— Может, тебе заняться своей будущей женой? Напоминаю тебе, она беременна.
Этот злой, вульгарный, мрачный голос был для меня синонимом прошлого счастья.
— А ты нет? — спросил я.
— Что?
— Ты не ждешь ребенка?
— Кто тебе об этом сказал?
Сначала я подумал, что она шутит, но ее мутный, тревожный взгляд говорил об обратном.
— Ты ждешь ребенка? — спросил я.
— Да. Как и Софи. Прикольно.
Она протянула поднос прислуге и вернулась на кухню, куда последовал и я.
— Какой беспорядок! — пожаловалась она.
Она не могла удержаться, чтобы не собрать в ряд пустые бутылки, сложить салфетки, сполоснуть грязные стаканы и вытряхнуть переполненные пепельницы.
— Все эти люди, курящие здесь, меня раздражают. Надо было отпраздновать новоселье во время ремонта.
— От кого этот ребенок?
— От Фабьена или от тебя. По датам, скорее от Фабьена. Но я не могу сказать точно.
— Ты его сохранишь?
— Издеваешься? Я столько месяцев пытаюсь забеременеть. Я не собираюсь делать аборт.
— А если он от меня?
— Тем хуже. Вы же братья. Одна и та же кровь. Перестань, он не от тебя. Мы почти не трахались.
— Как это так?
— Я не помню, чтобы мы много трахались.
— У тебя дырка в голове.
— Как ты разговариваешь? Ты что, возомнил себя рэпером? Ты не в том возрасте, папаша. Тут еще Фабьен решил объявить всем, что скоро он станет папой! Я не знаю, что мне делать.
Она улыбнулась. Детской улыбкой, за которую я отдал бы жизнь. Я ее редко видел: раз десять. Такая улыбка была бы у Аннабель каждый день, если бы она меня любила, что и мне позволило бы спуститься на землю, а не нависать над миром, до самой смерти, как птица несчастья.
Фабьен ворвался на кухню как ветер. К счастью, его невеста и я не целовались.
— Анна, пойдем, я сделаю объявление.
Все называли Аннабель Анной, кроме меня.
— Ты уверен, что это надо?
— Все здесь. Так практичнее.
— Отправь им завтра SMS. Я стесняюсь. Я чувствую себя коровой на сельскохозяйственной выставке.
— Все будет хорошо. Они с ума сойдут от радости.
— Почему это все сойдут с ума от радости? Все девушки будут дуться на меня.
— Какой же ты можешь быть капитулянткой!
Я молча грыз чипсы с беконом и ждал предпосылки новой ссоры — нового разрыва? — между Аннабель и моим братом.
— Что это за слово, капитулянтка?
— Сейчас не время для уроков грамматики.
— Это не грамматика, это лексика. Спроси у Жиля, если мне не веришь.
— Я знаю разницу между грамматикой и лексикой.
— Не скажешь.
— Ты решила меня достать?
— Успокойся! Мы сделаем твое объявление. Но сначала поцелуй.
Раздраженный Фабьен поцеловал невесту в щеку.
— Не так.
— Я вас оставлю, — сказал я.
— Нет, — сказала Аннабель. — Останься. Будешь знать, как поступать с Софи.
По ее приказу я смотрел, как они обменивались долгим поцелуем как в кино, но это и было кино. Потом я присоединился к Саверио и Катрин, Вместе с четой Баррозо они были единственными присутствующими там стариками. Каким образом годы делают людей бесцветными? Господин Баррозо был, однако, изобретателем одной из составляющих микроволновой печи, что и легло в основу семейного состояния. Моя мать, стирающая как ластиком свою красоту, слишком часто думала, что она уже не молода. Саверио с длинными белыми волосами мертвого хиппи. Госпожа Баррозо — Аннабель, опрокинутая грузовиком с косметической продукцией и пролежавшая под ним 25 лет.
* * *
Дом в Гасене был розовым и двухэтажным. На нервом этаже было пять окон и пять на втором. А над черепичной крышей голубое небо Сан-Тропе, огромное, плотное как сапфир. С террасы мы смотрели на бассейн, на краю которого под пляжным зонтом дремали Аннабель и Софи. Беременным женщинам не рекомендуется загорать на солнце, так как от этого на коже появляются коричневые пятна.
— Когда я был в Венгрии, я звонил на квартиру в Батиньоль, — произнес Фабьен.
Он курил сигару. Еще одна мания, которую он подхватил в киношной среде и которая удручала Аннабель.
— Кто-то поднял трубку.
— Аннабель?
— Она бы со мной поговорила.
— Ты так на нее орал в Будапеште, что она, наверное, боялась, что это повторится.
— Я ее знаю: она бы не смогла удержаться, чтобы не забросать меня оскорблениями. Я как-то говорил с ней об этом звонке. Она об этом совершенно не помнит. Когда я спросил, кто поднял трубку, она сказала: «Наверное, мой тогдашний парень». Он спал у нее время от времени.