Мне стало легче дышать, потому что я, наконец, смогла раскрыться хоть перед кем-то. Роман Николаевич казался мне хорошим человеком с самого начала, а теперь, когда он сообщил, что не собирался жениться на мне, я посмотрела на него иначе, даже полюбила… Как отца. Я готова была работать на него, сколько потребуется, чтобы отработать долг, но я не решалась сказать ему эти слова, опасаясь обидеть.
— Теперь мне становятся понятны твои мотивы! — кивает Роман Николаевич и упирается локтями в столешницу, чуть подтягивая стул. Он негромко покашливает в кулак и внимательно смотрит на меня. — Настенька, у меня есть одно условие: пока ты не должна говорить правду никому, даже моему сыну. Я не знаю точно, что именно задумал твой отец, но я не могу пока отменить нашу свадьбу, пока не вывел его на чистую воду. Никому ничего не говори, даже своей матери. Сейчас он осмелел, потому что понимает, что наша женитьба с тобой может дать ему преимущество, снисходительность с моей стороны. Я должен понять, кто из конкурентов копает под меня и платит ему деньги. Кроме того, я собираю компромат на твоего отца, и мне важно обставить всё грамотно, чтобы накрыть его империю. Обещаю, что его банкротство не коснётся вас с матерью. Этого человека давно пора поставить на место. После твоей откровенности я ещё сильнее убедился в этом.
— Я поняла вас. Я никому не скажу ни слова. До этого молчала, а теперь тем более буду хранить всё в строжайшем секрете. Я не выдам вас Роман Николаевич! И если вы решите вернуть деньги, которые заплатили моему отцу за меня, то я с радостью отработаю их. Я могу устроиться к вам и полностью отказаться от зарплаты, если хотите, я могу заменить дом…
— Тссс! А ну-ка замолчи, пока я не решил, что зря раскрыл тебе свои истинные мотивы. Никто и ничего не будет отрабатывать. С какой-то стороны в этой сделке была и моя доля корысти… — Роман Николаевич снова замолкает и смотрит на мигающий экран телефона, на который снова кто-то звонил. — Я смог подобраться к Светлову чуточку ближе, а изнутри виднее, за какой крючок можно поймать. Пока он ничего не подозревает, и я очень рассчитываю, что так и будет дальше.
Роман Николаевич смотрит на меня, словно ждёт каких-то обещаний, но слова вылетают из головы, и я не знаю, что ещё можно сказать. Я пообещала ему молчать, и я сохраню этот секрет. Настроение поднимается, и мне буквально хочется летать от счастья. Я радуюсь как ребёнок, получивший долгожданный подарок под ёлкой, но пытаюсь подавить нелепую улыбку.
— Завтра вам с Владом стоит уехать в мой загородный дом. Там вы будете в безопасности. Об этом месте никто не знает, поэтому вам никто не сможет навредить. Моего сына тебе не стоит бояться — он хороший человек, пусть и пытается спрятаться за безликой маской мажора, иначе просто и не сказать. Ему эта поездка тоже пойдёт на пользу, по крайней мере, немного отдохнёт от своих дружков, и сможет переосмыслить, как жить дальше.
Я киваю. Влад действительно неплохой парень… Был когда-то. И я уже хочу сказать Роману Николаевичу, что была знакома с его сыном раньше, но сдерживаюсь, давлю в себе этот порыв, потому что это прошлое. Прошлое, которое теперь уже не должно волновать никого из нас. Влад даже не узнал меня.
— Я обещаю приглядеть за твоей мамой. Ей никто не навредит.
— Спасибо!
Мне было важно, чтобы о маме тоже позаботились, и теперь я спокойна. Я переминаюсь с ноги на ногу, и Роман Николаевич считывает моё настроение.
— Наверное, тебе следует подготовиться к завтрашней поездке? Не смею отнимать у тебя время, Настя. Спасибо, что выслушала и поняла меня.
— И вам спасибо, что… Что не ради женитьбы выкупили меня у отца. Надеюсь, что однажды я смогу принести вам пользу! Спокойной ночи, Роман Николаевич.
— Ты уже её приносишь, — пробормотал себе под нос мужчина едва различимым голосом, но я услышала его слова, пусть и не стала смаковать их и думать над ними.
Глава 13. Влад
Ночь прошла относительно спокойно: единственное, что глодало меня изнутри — общение отца с Ненастьем. Мне было интересно узнать, о чём именно они секретничали в его кабинете, но я решился спрашивать у девчонки. Мне казалось, что если там было что-то важное, то она сама непременно расскажет мне, когда мы поедем в загородный дом, но она была нема как рыба.
— Слушай, Ненастье, я могу со скуки помереть или уснуть за рулём, если ты будешь молчать! Ты светишься, словно тебя фосфором натёрли. О чём ты говорила вчера с отцом? Это разговор с ним заставил тебя так обрадоваться?
Девчонка медленно поворачивается и смотрит в мою сторону. Я не могу долго выдерживать игру в гляделки, потому что просто обязан следить за дорогой, поэтому возвращаю взгляд в нужное направление и пытаюсь сконцентрироваться на водителях, так и норовящих обогнать меня.
— Нет, просто я хорошо спала сегодня, а отдых на природе порадовал меня! — отвечает Ненастье, но я чувствую фальшь, скользящую в её голосе.
Совсем не могу понять её, потому что она ведёт себя как изменчивый ветерок: то просит помочь уберечься от ненужного брака с моим отцом, то тут же недоговаривает что-то. И всё-таки я уверен, что их вчерашний разговор имел какой-то смысл. Вот только какой именно — я не знаю.
Свернув в магазинчик на окраине, я покупаю несколько коробок замороженной пиццы и забрасываю её в багажник. Надеюсь, что она не успеет растаять, пока мы домчим до дома. Понятия не имею, чем мы будем питаться там и, вообще, сколько времени должны будем провести в этом забытом богом месте. На первое время еда будет, а дальше придумаем, как выкрутиться. Отец точно не оставит своего единственного сына и невесту умирать от голода.
Невесту.
Я снова сажусь за руль и вспоминаю девчонку с кристально чистыми глазами и девственными губами, с которых именно мне удалось сорвать первый поцелуй. Когда я вернулся домой, отец отчитал меня. Дурак! Зачем я, вообще, рассказал ему о ней? Я сказал, что влюбился, а он назвал мне статью, согласно которой меня могут привлечь за совращение несовершеннолетней. Теперь Невеста уже взрослая девочка. Теперь она уже выросла и наверняка нашла своё счастье… Отчего-то мне хотелось верить, что она счастлива. Пусть и не со мной. Она заслужила счастья. Я очень рассчитывал, что она не стала одной из тех девиц, которые разводили мужиков на деньги. Она бы не смогла.
Чуть не проехав нужный поворот, я резко вдавливаю педаль газа в пол, вынуждая Ненастье запищать от испуга, пошатнувшись вперёд.
— Не боись, ремни безопасности крепкие… и не таких, как ты, выдерживают! — подмигиваю я ей и сворачиваю на отвратительнейшую дорогу.
Наверное, по стиральной доске ехать было бы гораздо приятнее, чем по этим кочкам. Радовало, что такой противный участок был меньше километра, а потом мы снова выехали на асфальт.
Ненастье не переставала загадочно улыбаться, глядя в окно.
— Здесь такой свежий воздух! — лепечет Ненастье, открыв окно.
Меня почему-то начинает бесить её счастливое выражение лица, скорее всего, из-за того, что я не могу понять и объяснить себе причину этой радости. Внутри всё закипает, но я пытаюсь сдержать эмоции.
Стоит только подъехать к дому, и от злости на Ненастье не остаётся следа. Я вспоминаю времена, когда мы ещё купили этот участок. Мама тогда была жива. Они с отцом проектировали план строительства вместе… Мечтали, как в их старости я буду привозить к ним своих детей, а они — счастливые бабушка и дедушка — станут наслаждаться жизнью. Сердце замирает от боли, граничащей с невероятной теплотой. В этом доме мы с отцом находили спасение от горечи потери. Мы хотели построить дом вместе, в память о ней. И мы старались. Вот только ремонт успели сделать лишь на первом этаже, а второй так и остался пустым, холодным и одиноким, как наши сердца, которые мы с отцом стали пытаться залечить по-своему: он уходил в работу, а я проводил время с друзьями.