Наши и без того непростые отношения с Владом стали ещё сложнее из-за поцелуя. Мне стыдно смотреть ему в глаза… Тошно от того, что он обо мне теперь думает, и я не знаю, как теперь поговорить на эту тему.
Вернувшись на кухню, я бросаю взгляд на тарелку с едой, которую мне уже успел поставить Влад и улыбаюсь.
— Спасибо! Выглядит очень аппетитно!
— Пробуй, если не боишься умереть от гастрономического кайфа! — хихикает Влад, наливает себе немного острого соуса на омлет и принимается уплетать его.
Его поведение настораживает меня, но я изо всех сил пытаюсь вести себя так, словно вчерашней прогулки не было.
— Тебе больше никто не звонил? — спрашивает Влад, поглядывая на меня из-под опущенных ресниц.
— Нет. Никто мне не звонил и не писал, и я очень надеюсь, что этот «никто» больше никогда не появится в моей жизни.
— Так и будет, не сомневайся! — кивает Влад и собирает остатки омлета ложкой. — Слушай… Мой отец ещё не совсем псих. Вряд ли он решил на самом деле жениться на тебе. Скорее всего, он заботится о тебе, как о родной дочери и хочет каким-то образом взять твоего… — Влад прокашливается: — Светлова на крючок.
Влад говорит так, словно знает правду, но я не могу даже подать вид, что всё именно так и есть. Роман Николаевич попросил меня не раскрываться никому, даже его сыну.
— Знаешь, после смерти матери отец стал закрытым. Мы с ним отдалились друг от друга, и я не виню его, потому что и моя вина в этой отдалённости есть. Однако того, что было, уже не изменишь. Мы оба набедокурили, и нам бы с ним следовало исправить свои ошибки… Наверное, именно этим я и займусь, когда вернусь домой. А что касаемо тебя — не волнуйся, отец не станет жениться на тебе. Ты слишком молода для него, и он отлично понимает это. Вообще знаешь, мой отец, как этот сказочный персонаж… Ну как его? О! Робин Гуд! Вечно носится со всеми обездоленными…
— Считаешь меня обездоленной? — с обидой в голосе спрашиваю я и внимательно наблюдаю за Владом.
— Хочешь начистоту? В какой-то степени да. Мне жаль тебя. Тебе не повезло с отцом… Ты была вынуждена унижаться перед ним во имя здоровья матери. Всё это крайне неприятно и больно. О такой судьбе вряд ли кто-то мечтает. Но… Давай мы сменим тему? Терпеть не могу жалеть кого-то и уж тем более копаться в этих отношениях родители-дети.
— Ладно! — я просто пожимаю плечами.
На самом деле мне не хочется менять тему. Я вообще не желаю говорить, потому что перед глазами то и дело мелькает взволнованный взгляд Влада, а в ушах звучит его вопрос — «Потому, что ты невеста моего отца, Настя?».
И мне хочется дать ему ответ. Я желаю рассказать ему правду. Хочу признаться в том, что мы виделись в прошлом… И не просто виделись, а были влюблены друг в друга. Но я не посмею произнести эти слова вслух. Вряд ли он был влюблён в меня. А о моих чувствах знать ему совсем необязательно.
— Настя, а у тебя разве не было парня до встречи с моим отцом?
Вопрос Влада выбивает почву из-под ног. Я вздрагиваю и принимаюсь отрицательно мотать головой.
— Ладно, ты ещё скажи, что ты девочка-скромница и ни разу ни-ни…
Я молча поджимаю губы и ничего не отвечаю — это не его дело. Владу незачем знать правду.
— Хорошо, я тебя понял… Не хочешь говорить, значит! А ты когда-нибудь любила?
Почему он решил затронуть именно эту тему? Вдруг вспомнил меня? Конечности немеют и начинают дрожать от страха. Дыхание становится каким-то судорожным, ледяным.
— Да. А ты? — решаю немного перевести тему.
— И я любил один раз… Но это в прошлом… Ладно, ты доедай и помой посуду — с меня завтрак, а с тебя посуда. А я хочу пройтись по окрестностям райончика, может, кого из знакомых увижу.
Мне кажется, что Влад просто бежит от меня и неудобного разговора, но так даже лучше для нас обоих. Я дожидаюсь, когда он уходит, и с облегчением выдыхаю, а потом вспоминаю его слова:
Любил один раз…
В прошлом…
Вряд ли это была я… А я ведь тогда на самом деле верила в искренность его чувств.
Глава 17. Влад
Три дня не просто проходит, я бы даже сказал — пролетает, и я понимаю, что на самом деле с Настей не так уж тошно, как казалось изначально. Мне нравится проводить с ней время, нравится играть с ней в карты и шашки, нравится говорить с ней обо всякой ерунде… Мне нравится всё, что связано с ней. И я всё чаще провожу параллель между ней и Невестой. Порой мне начинает казаться, что это один и тот же человек. Вот только вряд ли девочка с брекетами превратилась бы в такого прекрасного лебедя… У них есть одно огромное сходство — душа, в которую хочется провалиться, утонуть в ней и остаться там… И совсем неважно, насколько эти девушки похожи внешне. Я ловлю себя на мысли, что и не помню толком, как выглядела Невеста — её образ выветрился из головы и остался там расплывчатым облаком воспоминаний о былом.
Сидя на скамейке у дома, я думаю, почему не стал искать Невесту в своё время. Я потерял её почтовый адрес. Перерыл всё, когда приехал домой, но бумажка с адресом словно канула в бездну. Я ждал, что она сама напишет мне, и я смогу ответить. У неё точно должен был остаться мой почтовый адрес, потому что она записала его не только в свой блокнотик, но ещё и в старенький кнопочный телефон. Вот только ничего… Мы даже номерами не обменялись, как бы глупо это ни звучало. Хотели романтики? Я не знаю, почему тогда поступил так опрометчиво. Я был слишком окрылён, одурманен ею, а когда рассказал всё отцу, он лишь погрозил пальцем и заявил, что проблемы с законом ему не нужны, что если я сделал что-то с несовершеннолетней, то оправдывать меня он не станет… Не получив писем от Невесты, я просто смирился с тем, что она отказалась от меня, а ведь с деньгами и связями отца я легко мог найти её… Да даже сейчас мог бы восстановить список отдыхающих в лагере в том году и отыскать её. Тогда почему не сделал этого? Я не могу ответить на этот вопрос. Наверное, оказался трусом и не захотел получить в глаза правду о том, что ей просто нужен был защитник в лагере. Не я… Защитник… Просто тот, кто будет оберегать её от злых сверстников.
Плавно я улетаю в прошлое, в тот день когда впервые увидел девчонку.
Я просто проверял, всё ли в порядке на территории лагеря, куда отец отправил меня вожатым на месяц, так сказать на перевоспитание. Ничего не предвещало беды, пока я не увидел барахтающегося в озере подростка. Как бросился в воду, я и не помнил, как вытащил её — тоже. Пришёл в себя я только тогда, когда мы оба оказались на берегу.
— Здесь нельзя купаться! Для кого стоят знаки запрещено? Этот инцидент дойдёт до директора, и многие из вас уже сегодня же отправятся домой! — закричал я на зевак, которые стояли неподалёку с разинутыми ртами.
Она разбежались в разные стороны, а девчонка, которую я только что вытащил, тряслась, обхватывая себя руками.
— Ты как? — спросил я у неё, сев на песок, смешанный с мелкой галькой, рядом с ней.
— Н-н-нормально! — заикаясь, ответила она. — Сп-пасибо за то, что спас меня.
— Из-за чего всё случилось?
Я чувствовал, что она боится говорить со мной начистоту, но рассказать правду должна будет.
— Не бойся никого! Теперь ты будешь под моей защитой! Я не позволю им навредить тебе!
Девочка несмело посмотрела на меня и тяжело вздохнула:
— Всё началось с того, что… Всё это глупый конфликт… Одной девчонке не понравилось то, что меня поселили в одну комнату с ней. Я мешала им с подружкой сплетничать, и они частенько закрывались изнутри, чтобы только я не подслушала их тайные разговоры… — Она замолчала и снова посмотрела на меня: — Разве всё это имеет значение? Ты не должен нянчиться со мной! Ты не из нашего отряда даже!
— Не должен, но хочу… Что случилось дальше? Ты рассказывай, время у нас поговорить есть, пока ты не обсохнешь немного.