— Нет.
Почему нет! Вопил разум. Женщины что-то тихо пели, но я уже не могла разобрать, все расплывалось, утекало в даль… Кто-то подошел. Я дышала рвано и не поднимала глаз. Вода, от которой мысленно текли слюни, растворилась. Унесли? Дышать стало легче, но ненадолго. Старик поставил передо мной новую чашу. У этой края были неровные, как зубья.
— Теперь выпьешь воду, нареченная? — разобрала я голос вблизи.
Я чуть не заплакала. Ответ тяжело ворочается на языке, путает мысли. Да, конечно же да! Тело изнывает от жажды, хочет напиться. Так плохо, будто смерть идет за мной.
— Нет, — сухой язык еле произнес слова.
В голове муть. Все звуки, все шорохи шумели, голосили будто эхо в лесу. ”Четыре портрета” повисла мысль.
— Угодна ли тебе эта вода, нареченная?
Выйду за принца морского королевства… Четыре брата. Я подняла глаза, старик ждал. Его мутный образ принял бы любой ответ, не было в словах правды или вымысла, не было ничего, и мне в одно мгновение будто стало все ясно.
— Нет, — твердо произнесла я. — Оставлю для неугодного сердцу моему.
Он выдержал паузу, лицо будто окаменело, не выражало ни единой эмоции. Старик поставил передо мной последний сосуд.
— Готова ли ты испить, нареченная?
Я прикоснулась к чаше, провела по кайме кончиком пальца. Она будто грела мои руки своим теплом. Я сделала лишь глоток. Жажда прошла так же резко, как и наступила. Сейчас сделать правильный выбор было моим желанием, моим решением. Я поставила чашу на место, но продолжала стоять на коленях, пока старик не начал рассказ:
— Дожди подарили нам воду, и в воду заключили жизнь. Наполнили сосуды дарами, чтобы воины могли напиться. Но лишь с избранным своим нареченная может чашу разделить. Принцам до́лжно себя показать, свои достоинства. Будет солнце их спутником, а вода — их товарищем, — обходя меня по кругу, он держал взглядом каждого.
Только звук моря отвлекал от его голоса, горожане молчали.
— Достать им до́лжно чудо морское, положить в сосуд обещания.
Я тоже забылась и заслушалась. Его голос завораживал, заставлял верить, не оставлял выбора. Хотелось вникать в каждое слово. Внимая его речи, я ощущала себя частью чего-то очень ценного и очень важного. Я не понимала всего, но точно знала одно: это действо имеет большое значение. Строптивость ушла, и теперь мне хотелось поступить верно.
— У всех есть выбор, и так всегда будет. Последнему обещать нечего, не о чем ему и жалеть.
"Это турнир", догадалась я. Они будут сражаться… За меня.
— Ну до чего ж Ригир красивый! — вдохновленно прошептали девушки в толпе.
Я посмотрела по сторонам. Где это она его увидела? Волосы на голове неприятно натянулись, но я сумела разглядеть вдалеке, у самого края обрыва, четыре силуэта. Но ни лиц, ни отличительных черт не уловила. Как она сумела понять, кто из них кто?
Вдали загудело, и все, как один, повернули головы. Морские принцы прошли к самой границе моря. Не суетясь, поклонились кому-то, и сорвались с мест. Разъезжались и сорвались вниз. Тела их в момент прыжка натянулись, как струны.
Все будто замерли в томительном ожидании. Долго не всплывали, ушли по воду, оставив после едва расходящиеся круги. Море не злилось, было тихим, наверняка встретило спокойно.
— Плывут! — прокричал мальчишка, указывая пальцем на две точки вдалеке.
И я выдохнула. Точки отдалялись от берега, плыли как один, поднимая и опуская руки. Несмотря на то, кто это был, несмотря на настрой и сумбур собственных мыслей, я переживала и мне было до жути интересно, что сейчас происходило под водой.
Глава 15
Рассвет притаился у подножья морского замка. Долгожданный солнечный день норовил окутать море, сегодня тихое и спокойное. Жители города тянулись к воде. Толпа разрасталась. С каждым часом шепотки становились громче. Всем хотелось поглазеть на заморскую невесту. Люди болтали: “Птица — писаная красавица с белоснежной кожей и светлыми волосами!”
— Такую и я бы себе не прочь привезти из Конринхола! — шутили зеваки.
Их жены, конечно, не забывали укоризненно посмотреть в ответ, и непременно вставляли едкую фразу: