Ласта встала и привычно для себя потопала ногами. Ни один шаг не разнесся по комнате неуклюжим звоном каблуков. Ткань растягивалась с движениями ног и не давила. Обогнув стопу она шла дальше, уходя вдоль ноги наверх. Ласта развела руками, пританцовывая. Необычное ощущение легкости так и подмывало пуститься в пляс. Да она никогда в жизни не надевала такую удобную одежду!
— Как вторая кожа! — воскликнула восторженно она.
— Видишь, быть “чудовищем” не так и плохо, — подловила ее Крена.
Ласта не ответила, но отвернувшись все-таки улыбнулась — ступни совсем не чувствовали грубых каменных и жутко холодных полов.
И снова толпа окружала принцессу. Все повторялось. Лишь ветер не клевал щеки, он игриво щекотал и ласково обвевал тонкую фигуру. Теперь на ее лице не было и тени сомнения и страха, она гордо и смело смотрела прямо перед собой, словно знала, что ее ждет. Выйдя из-за ворот, сама повернула в нужном направлении. И теперь не люди вели ее, а она их. А когда наконец шепотки за её спиной смешались с шумом волн, Ласта остановилась и глубоко вдохнула. Море придавало ей смелости, шептало свою песнь на непонятном языке. Шуршало и успокаивало, будто тоже приняло ее за свою. Ласта присела на корточки, потрогала еще холодный песок и опустила руки, перебирая его в руках. Произнесла шепотом:
— Братик, ты бы меня видел. Ты бы только видел меня…
Поднялся ветер и понес песчинки в сторону воды. А там, за морем, за морскими островами, кто знает, где они окажутся.
Тропа с бороздками ракушек по бокам, так и вела к берегу. Она искрилась красными огнями, шипела. Ласта чувствовала нарастающее тепло, исходящее от прогретой земли, но не испугалась ни на мгновение. Ступила на раскаленные до красна уголи, которые зашипели под ее ногами, становясь белой трухой. Горожане, собравшиеся вокруг, ахнули:
— Видела, видела! — прокричал кто-то.
— Не испугалась! Будто знала, что костюм не боится жара! — ответили шепотом.
— Крена и та завизжала в свое время!
— Во дела… — проговорил старческий голос из толпы.
Ласта действовала, уже подойдя к тропе, она вспомнила о том супе, что не обжег слизняка. И смелость была оправдана, в этот самый момент она убедилась, что не обманула ее Крена, сегодня ей бояться нечего.
Каждый шаг — медленный, величественный, как учила матушка. Да ей просто нужно было избавиться от каблуков, подумала она! С такой бы обувью меня ни одна служанка не нашла.
Лишь принцесса попала в поле зрения, Хрут на мгновение застыл и, оттаяв, присвистнул:
— Что же вы раньше ее не приодели! — возмутился он, разводя руками.
Ригир закатил глаза:
— Как была птицей, так птицей и осталась.
Шаг, еще один. Движения устойчивые, выверенные и неторопливые. Пар окутал ноги и полностью согрел тонкую женскую фигуру, защитил от ветра. Щеки зарумянились сами собой, губы заалели, выдавая искусно спрятанную птичью изнанку.
Ледяные глаза изучали, жадно впитывали и не могли насладиться ее красотой, элегантностью походки. Принцесса как будто росла, процветала, манила чарующим запахом. Угли под ее ногами шипели, обволакивали паром ступни, а он наблюдал, как сдается птице огонь, и наслаждался ее силой.
Тот самый взгляд неотрывно следил за каждым ее шагом. Он не моргая смотрел на ее несгибаемую спину, точеный профиль, уверенные движения и твердость в глазах.
Ригир подтолкнул Ина локтем, рассеивая горячные мысли. Он нехотя повел плечом, и повернулся к брату.
— Как она тебе? — нахмурился Ригир.
— Ты что, слепой? — возмущенно перебил их разговор Хрут.
И у Ина тут же снова “зачесались руки”.
— Один нем, другой слеп, — развел Хрут руками, продолжая упрекать. — Вам только глухого не хватает!
– “Еще одно слово…” — начал показывать жестами Ин.
— В отличие от тебя, я могу их произносить, — выплюнул ядовито.
Ин размял кулаки, однако не успел сделать и шага, как услышал:
— Угомонитесь, — Ригир одним словом остудил пыл брата и словно пригвоздил холодным взглядом. — Отец смотрит.
Едва Ласта сделала последний шаг и ступила на песчаную почву, все затаили дыхание и повернули головы к старику-вестнику.
— Нареченная, что прикоснется к божеству, — начал он, — выпьет капли божьи, пройдет по земле выжженной предками, столкнется с невзгодами и устоит, благословение выкупит суженому своему у самой смерти.
Ласта молчала, она помнила, что за рассказом следует испытание, и вновь ждала подвоха.
— Готова ли ты, нареченная, подарить благосклонность одному из них? — он взмахнул ладонью, показывая на принцев, что стояли позади.